Глава 3. Волшебная буква

Глава 3. Волшебная буква

Следующий шаг, - от простого к сложному. Он называется "волшебная буква".

Как известно, в романе "МиМ" использован прием "роман в романе". Буквально. В романе "МиМ" рассказывается о мастере, который написал роман о Пилате. Антиевангелие (в романе мастера все евангельские события перевернуты кверху ногами).

Дьявол в деталях. Неспособность заметить эти детали, как показывает фильм с Джонни Деппом "9-ый врата", может привести к печальным последствиям.

Так и в евангелии про Пилата нужно учитывать, что в каждой из евангельских фамилий заменена одна буква.

***

Итак, «ЗАКОЛДОВАННАЯ БУКВА» меняет все.

Левий МатВей – это уже не бывший налоговик Левий МатФей, а, к примеру, единственный ученик Иешуа, который его и подвесил, так как срезал веревки тоже он.

Первосвященник Иосиф Каифа, у которого какие-то проблемы с щелью, на которую намекает Пилат когда вспоминает про Иуду, это уже не первосвященник КаиАфа.

А Иуда иЗ КириаФа (т.е. из городка) имеет очень мало отношения к Иуде иСКАРИОТУ.

Абадонна (МиМ) - Аваддон, Абадонн (Апокалипсис).

Азазелло (МиМ) - Азазель, Азазел.

***

Теперь смотрим главу 4 «Было дело в Грибоедове».

«И ровно в полночь в первом из них что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: "Аллилуйя!!" это ударил знаменитый Грибоедовский джаз. Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда.

Заплясал Глухарев с поэтессой Тамарой Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жуколов-романист с какой-то киноактрисой в желтом платье.

Плясали: ДРАГУНСКИЙ, Чердакчи, МАЛЕНЬКИЙ ДЕНИСКИН с гигантской Штурман Джоржем, плясала красавица архитектор Семейкина-Галл, крепко схваченная неизвестным в белых рогожных брюках. Плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие, писатель Иоганн из Кронштадта, какой-то ВИТЯ КУФТИК из РОСТОВА, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин и Адельфина Буздяк, плясали неизвестной профессии молодые люди в стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, плясала с ним пожилая, доедаемая малокровием девушка в оранжевом шелковом измятом платьице».

Теперь нас интересует ДРАГУНСКИЙ и МАЛЕНЬКИЙ ДЕНИСКИН. Само собой, все в детстве читали «Денискины рассказы» Драгунского. Прошу заценить, слово Денискин не изменилось. И он действительно маленький.

В связи с тем, что эти рассказы были напечатаны только в 1959 году будем считать это простым совпадением. Как и следующее.

Вот нашел.

***

Рассказ «Заколдованная буква». Вот отрывки (Прошу заценить, это рассказ Драгунского про Новый год, в Грибоедове все начали плясать в 12 ночи, то есть в Новый год).

«А мы остались возле елки.

Она лежала большая, мохнатая и так вкусно пахла морозом, что мы стояли как дураки и улыбались. Потом Аленка взялась за одну веточку и сказала:

– Смотрите, а на елке СЫСКИ висят.

«СЫСКИ»! Это она неправильно сказала! Мы с Мишкой так и покатились. Мы смеялись с ним оба одинаково, но потом Мишка стал смеяться громче, чтоб меня пересмеять.

Ну, я немножко поднажал, чтобы он не думал, что я сдаюсь. Мишка держался руками за живот, как будто ему очень больно, и кричал:

– Ой, умру от смеха! Сыски!

А я, конечно, поддавал жару:

– Пять лет девчонке, а говорит «сыски»… Хаха-ха!

Потом Мишка упал в обморок и застонал:

– Ах, мне плохо! Сыски…

И стал икать:

– Ик!.. Сыски. Ик! Ик! Умру от смеха! Ик!

Тогда я схватил горсть снега и стал прикладывать его себе ко лбу, как будто у меня началось уже воспаление мозга и я сошел с ума. Я орал:

– Девчонке пять лет, скоро замуж выдавать! А она – сыски.

У Аленки нижняя губа скривилась так, что полезла за ухо.

– Я правильно сказала! Это у меня зуб вывалился и СВИСТИТ. Я хочу сказать «сыски», а у меня ВЫСВИСТЫВАЕТСЯ «сыски»…

Мишка сказал:

– Эка невидаль! У нее зуб вывалился! У меня целых три вывалилось да два шатаются, а я все равно говорю правильно! Вот слушай: ХЫХКИ! Что? Правда, здорово – ХЫХХ-КИИ! Вот как у меня легко выходит: хыхки! Я даже петь могу:

Ох, хыхечка зеленая,

Боюся уколюся я.

Но Аленка как закричит. Одна громче нас двоих:

– Неправильно! Ура! Ты говоришь хыхки, а надо сыски!

А Мишка:

– Именно, что не надо сыски, а надо хыхки.

И оба давай реветь. Только и слышно: «Сыски!» – «Хыхки!» – «Сыски!».

Глядя на них, я так хохотал, что даже проголодался. Я шел домой и все время думал: чего они так спорили, раз оба не правы? Ведь это очень простое слово. Я остановился и внятно сказал:

– Никакие не сыски. Никакие не хыхки, а коротко и ясно: ФЫФКИ!

Вот и всё!»

***

Вот так вот рассказ про заколдованную букву оказался в сборнике, на который совершенно без вариантов указали Драгунский и маленький Денискин.

Но само собой это недостаточно. Я ни за что не поверю, если рядом с этими фамилиями не окажется такой же смешной прием с буквой. Без проблем. Смотрим еще раз, кто там танцует:

«Витя КуФтик из Ростова, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, ШПИЧКИН и Адельфина Буздяк.

Теперь поправим произношение:

Витя Куфтик - Витя КуСтик.
Шпичкин – Спичкин.