ЛАДА

       Мы - это я, муж и наш шестилетний сынишка Серёга когда-то жили на Украине. А попали мы туда по распределению мужа, окончившего военное училище. "Точка" - так называлось место, где должны были проживать семьи военнослужащих, находилась среди дубового леса, посаженного ещё во время войны. До ближайшего населённого пункта было не менее семи километров. Мы одни из первых получили двухкомнатную квартиру на втором этаже, выходящими окнами на дорогу. И сын наш окрестил окно зала "наблюдательным пунктом". И в самом деле, мимо никто не мог пройти незамеченным. Сын, стоя у окна, восклицал время от времени:
 
     - Мама! Тётя Таня прошла. Или: папа возвращается со службы.
 
      А когда приезжал "бобик" - так почему-то ребята окрестили военную машинку, привозившую учеников из школы, Серёга бежал их встречать. В квартирах было проведено электричество, холодная и горячая вода. К слову сказать, пользоваться ею не возможно было. Я пропускала эту горячую воду сквозь дуршлаг наполненный ватой и только тогда купались. А для готовки женщины вынуждены были идти в лес. Там разгребали верхний слой снега, а чистым набивали вёдра, кастрюли. И только прокипятив содержимое вёдер, можно было готовить что-то.

      К лету с водой всё нормализовалось. То ли трубы прочистились, то ли наше начальство не захотело жить в "пещерных условиях". Помимо этих неустроенностей нам самим пришлось приобрести унитаз, поклеить обои. Муж наделал разных полочек, ящиков в кухне. А когда случались перебои с подвозом газовых баллонов, женщины устраивали "пикники". На кострах, в больших казанах варили борщ или суп. Особенно нравилось это нашим детям: они бегали вокруг, старались выхватить из костра горящий прутик. Создавали опасные моменты. Взрослые ворчали, отгоняли малышню и  всем было весело. Но это было потом, когда были заселены все квартиры.

      Разрешение на вселение мы получили под Новый Год. Я сразу приступила к уборке. Стала раскладывать вещи в шифоньере , комоде. И сыну дала задание разобраться с игрушками. А муж взял отгул. Надо сказать, что муженёк мой хорошо рисовал. Ещё в училище он был редактором и художником каких-то газет, бюллетеней, сводок о курсантской учёбе и проч.

      Сыну нашему через год идти в школу и мы с мужем решили, что у мальчишки должна быть своя комната: делать уроки, играть, спать. Сказано - сделано! Мы поставили в комнатке кровать, письменный стол, а также большую лошадку, машинку с моторчиком на которой можно ездить по асфальту и ящик с игрушками. На свободной стене муж нарисовал забавных зверюшек: поросёнка со смешным, закрученным хвостиком, белочку с огромными глазами, ёжика и полосатого котёнка, машущего платочком. Когда Виктор закончил рисовать, позвал нас, но сыну на глаза повязал свой шарф, чтобы получился необыкновенный сюрприз.

       И вот мы в детской, Серёжка срывает шарф с лица... Похоже, сюрприз удался на славу. Сын в восхищении. Улыбка от уха до уха. А потом эта счастливая улыбка превращается в жалостливую гримасу. Он уткнулся ко мне в подол и, всхлипывая, проговорил:

     - Папа! А где же собачка? Ты ведь знаешь как я люблю собачек. Где собака?
      
       И в этот момент мы слышим приглушённый лай собаки.

     - А собака за окном... - обиженно проговорил наш папа и вышел.

       Мальчишка бросился к окну, я - за ним, удивляясь, откуда могла взяться собака. А под окном, действительно, стояла большая, белая собака, глядела на наше окно и лаяла. Серёжка быстро надел шубку, обул валенки  и выбежал. Видимо, он чем-то угостил её, и она, в знак благодарности, лизнула его в нос. Сын не удержался и упал в снег, весело хохоча. Потом прибежал и сказал:

     - Мама! Лада есть хочет. Сообрази чего-нибудь...

       И мама, конечно, сообразила: налила в старую миску борща, бросила туда пару кусочков хлеба. А Серёжка взял из конфетницы несколько карамелек и тоже бросил в миску с борщом.

     - Но собаки не едят сладкого, - возразила я.

     - Дык, то собаки, а Лада ест, - ответил сын с видом знатока. Вот так и появилась у нас своя собственная собака со звучным именем "Лада".

       Серёга водил в свою комнату друзей, показывал расписную стенку и вскоре даже взрослые спрашивали меня о какой-то необыкновенной детской. Однажды, мы ещё находились в постели, пришёл командир дивизиона, посмотрел на расписную  стену, потом, выпроводив меня в кухню, попросил и его дочери что-то изобразить на стене. Начальству не откажешь, пришлось Виктору и там проявить свой талант. Он нарисовал Оле - Лукойе, разговаривающего с Нильсом. На небе летел клин гусей и один в шапочке, с шарфиком. А Лада стала всеобщей любимицей, но бесспорно главным хозяином ребята признавали Сергея.

       Лада пропала. Все ребята ходили понурые, искали в каждой колдобине, в сараях и у солдат - нет нигде. А я смотрела на сына и не видела уныния на его лице. Ещё подумала, что он так любил Ладу и так легко переносит её пропажу. А на дворе весна солнечная, жаркая! Решила я всё зимнее пересушить и упаковать до осени. Сгребла Викторовы шинели, мои пальто, куртки и сыновы вещички. Развесила  всё на верёвках. Смотрю и понимаю: чего-то не достаёт. И тут меня будто током пронизало: нет моего нового пальто. Мы с мужем, будучи в отпуске, купили мне пальто. Я его пока не одевала, ведь ещё доделывалось что-то в домах. Кругом мел, краски, строительный мусор. Вот думаю себе:

     - На следующую зиму одену - у наших женщин челюсти отвиснут от зависти. А пальто, и в самом деле, красивое, с большим песцовым воротником, до пояса. Я его иногда доставала из шифоньера, надевала и прохаживалась перед трюмо. Я потом всю квартиру перевернула - искала пальто, даже там, где оно не могло поместиться. Когда Серёжка пришёл с прогулки, я ему учинила настоящий "допрос с пристрастием". Сын отнекивался, убеждал, что никого не приводил в квартиру, ничего плохого не делал. Поинтересовался: что случилось?

     - Пальто моё новое, ни разу не одёванное, пропало, - со слезами на глазах проговорила я. Муж тоже уверял, что не видел пальто с того времени, как мы его купили. Лежу ночью, не сплю. Душа никак не может смириться с пропажей. Вижу: Серёга ползёт к нам в постель. Он часто досыпает с нами. Взял он мою руку, поцеловал, прижался ко мне.

     - Ну, что поделаешь, сынок! Не переживай. Купим мы с папой другое пальто, может ещё красивее...

     - Правда! И тебе уже не жалко пальта? Какая же ты хорошая у меня, мамочка! Лучше всех! От нашей возни проснулся отец:

     - Так! Сергей! Выкладывай: где пальто? Чувствую - твоих рук дело!

     - Папа! Мама! У Лады щеночки. Их четыре штуки. Я им подстелил пальто. В подвале холодно и сыро. Сами же говорили. Мы вскочили, бросились в подвальное помещение. И, действительно, в дальнем углу лежала Лада умиротворённая, сонная. Четыре белобрысых, как мамаша, щенка лежали у неё под брюхом, сосали мамку и повиливали коротенькими хвостиками от удовольствия. Лада же зарылась носом в мой красивый, необыкновенно красивый воротник из голубого песца. Ну, просто семейная идиллия! Я взглянула на сына, а тот стоял и блаженно улыбался:

     - Лежи, лежи, Лада! Мама не будет нас ругать. Папа пообещал купить ей пальто ещё красивше!

     - Да-а!? - только и смог выговорить папа.