Глиссандо на нервах

                                   ЗАСТАВКА

                Он повешен на заводской трубе,
                Он распят на электрических проводах.
                Плакал голос в одинокой избе,
                Вода плескалась в подтаявших следах.

                Полуденный бесёнок по дорожке бежит,
                Из чёрных дымов наскоро сшит.
                Ненасытное счастье кончается зимой –
                Не дрожи, озябший бесёнок мой.

                                                                 18.02.1995 AD


                                           ТЕМА

                С вечера била крупная дрожь,
                Лодка двигалась рывками
                В полужидком огне заката.
                Это Солнце с собой не возьмёшь –
                Уйдёт по капле святое пламя,
                Нет расставанья, нет возврата.

                Скорее засыпать раны землёй –
                Она поможет, она залечит,
                Рвутся в клочья жалкие звенья,
                Слышишь – сердца верного бой,
                Видишь – сияет: немеют плечи,
                Светлый холод – река забвенья...

                О случившемся не говорили.
                Очень скоро прошли весь путь,
                Лодку к стволу кормой привязали.
                Вот и Луна уже в полной силе –
                Разве забудешь когда-нибудь,
                Как эти глаза при Луне сияли?!

                Еле слышно: «Ты как?» – «Ничего».
                Только ворон один и видел,
                Как от реки до самого дома
                Под руки двое вели одного –
                Был он белый, как гипсовый идол,
                Явно нездешний – лицо незнакомо.

                Медленней, глуше бьют часы,
                В жарком бреду загребал руками,
                Звал кого-то, стонал, задыхался...
                Жутко выли той ночью псы,
                Бился комар в оконной раме.
                Двое вышли – третий остался.

                Простыни в кучу – стучат в окно,
                Рвут рукава в гардеробе платья,
                Звонко плачет Луна на подушке:
                Спи спокойно, когда темно,
                Домашний демон сопит под кроватью,
                А рядом – отрава в синей кружке.

                Ранний рассвет застаёт в сенях:
                Тихо выйдешь – трава не помнётся,
                В жаркой печи догорят поленья;
                На узкой тропе ускорил шаг –
                Спешил умыться, покуда солнце,
                Холодной водой из реки забвенья.

                                                                 Сентябрь – октябрь 1995 AD


                                 ЕЁ РАЗВИТИЕ

                То, что вялые стебли помнят,
                То, что серое небо знает,
                То, что мокнет травой падучей
                Под бесцветной стеной дождя –
                Неспроста в уходящем мае
                Пела иволга в каменоломне,
                Не заманишь счастливый случай,
                Не надышишься, уходя.

                Обойдётся – не будь пугливым,
                Не клонись под косой жестокой,
                Нескончаемой вереницей
                Звёзды хлынули – нет светлей!
                До рассвета бродить по нивам,
                Тихо веря всему, что снится,
                В чистом поле живой осокой
                Души ранены – не жалей.

                До восхода Луны таинственной,
                До прихода весны единственной,
                До прихода любви единственной
                Сладко маешься, сам не свой,
                Но прозрачные сны кончаются –
                Только стебли сухие качаются,
                Только жёлтые стебли качаются
                Над седеющей головой.

                                                                 31.05.1995 AD


                                       ПЕРЕБОЙ

                ...а ночь была – ни вспышки, ни погони,
                Ни перестрелки.
                Галопом реку миновали кони –
                Так было мелко.

                Король сказал: до света быть в столице,
                Назавтра битва.
                Перед отъездом пробовал молиться –
                Не до молитвы.

                Полночный лагерь проезжали молча:
                Солдаты спали,
                Ни звёзд, ни ветерка, ни песни волчьей,
                Ни лязга стали.

                Огни костров... Дозорные не спят,
                Мы едем мимо,
                Скользнул в ворота маленький отряд –
                Лишь струйки дыма
                От угольков за крепостной стеной,
                Три тёмных башни,
                На площади – не снятый часовой,
                Как день вчерашний.

                Ещё успеем – сбор затрубят в семь.
                Лишь полвторого.
                Ты не спала? Нет, я не насовсем...
                Закрой засовы,
                Задуй свечу, ложись. Пока темно,
                Все звёзды – наши.
                Луна струится в узкое окно,
                И тени пляшут.

                Я не заметил, как исчезли тучи:
                Ведь ветра нету?
                Ещё часок – пусть кружит сон летучий
                Мою планету,

                Чтобы услышать весть о вечном лете
                От звёздных братьев,
                Блаженно засыпая на рассвете
                В твоих объятьях.

                                                                 10–18.10.1995 AD


                                             РЕПРИЗА

                Мёртвая девочка на старой фотографии,
                Не ходи на улицу сереющей ночью –
                Волки бродят по страшному лесу,
                Волчью ягоду с веток собирают.
                Хрустнет сучок под ногами нечаянный,
                Сердце в пятки – а дома не видно,
                Что-то лес не к добру расшумелся,
                Сонными колючками за платье хватает.
                Задрожали листики – натекло за шиворот,
                Намочило платьице, просочилось в кожу,
                Набухают пальцы, синеют, немеют,
                Окатило волной: «вот я и дома».
                Мокрое тело носит по горнице,
                Тащит за печку мутная водица,
                Бантики сбились жалостные в кучку,
                Ноги, как ватные, за стулья задевают.
                Волчье время по камушкам стелется,
                Хлюпает в болоте – шаги-невидимки,
                Медвежонок плюшевый спрятался за креслом,
                Пуговицы-глазки опасно мерцают.
                Заревёт и бросится – рваные артерии,
                Кровь уйдёт по капле – вода покраснеет,
                Белый медвежонок ревёт не наревётся,
                Вялыми когтями войлок царапает.
                Мёртвая девочка, не дрожи косичками:
                Вот приедет бабушка, добрая, тихая,
                Сено размокшее раскидает вилами –
                Не сбежишь, не спрячешься в дырявой рогоже.
                Обернётся солнышко паутинным коконом,
                И сова заухает на корявой вишне:
                Волки по садику водят хороводы,
                Волчья ягода к празднику зреет.
                Как накроют стол, заиграют в дудочки –
                К дому на окраине гости сбегутся:
                Дышит именинница мутной водицей,
                Плавают бантики по горнице светлой.

                                                                 01.06.1995 AD


                                       МОРСКАЯ СОНАТА
                                                    (Allegro)

                Заставить часы идти быстрее
                Ещё не значит ускорить время.
                Зарыться в волны, словно в подушки,
                Ещё не значит искать ночлега.

                             Как бы запереть
                             Воду в подземном роднике,
                             Целый океан
                             Через лёгкие прокачать?
                             Режешь пустоту –
                             Раны солнцами запечёт,
                             Кровь родит зарю,
                             Жаркие в полнеба горят рубцы.

                Зелёная воля превыше жизни,
                В земле родиться – землёй остаться,
                Гуляет в скалах пустынный ветер,
                К камням прибрежные травы гнутся.

                             Блики на воде –
                             Слепнет мир на твоих глазах,
                             К морю подойти –
                             Глух и сдавлен голос волны,
                             Вспыхнула рука,
                             Ярче, факел, гори во тьме,
                             Яростно скрипит
                             Память-крошево на зубах.

                                                                 29.06.1995 AD


                                                 ОРКЕСТР

              Обречённые жить на высокой, как память, горе,
              Засыпать среди звёзд и подслушивать их разговоры,
              Золотыми цветами под снегом цвести в январе,
              Чтоб летучей пыльцой расселиться на новые горы.

              Осуждённые ждать допоздна от зари за версту,
              Осаждённые в крепости солнца, где близится битва,
              Отчуждённую землю горстями ловить на лету –
              Освежённые ветром, холодным и острым, как бритва.

              Убежать на восход, где росою бутоны полны,
              Перламутровым морем от пёстрых огней заслониться –
              Незаметно и властно другие, прозрачные сны
              Застилают глаза, и смягчаются грубые лица.

              Неспроста заострились знакомые с детства черты,
              Неспроста на победном щите – погребальная урна;
              Неспокойно в горах, и всё те же кричат с высоты,
              Уходящую жизнь напоследок приветствуя бурно.

                                                               Июнь 1995 AD


                                       ГЛИССАНДО

                ...сыграют сбор – откроются ворота,
                И медленно потянется на запад
                Пехота, еле видная в тумане.
                В который раз окончится ничем
                Священная война Добра и Зла –
                Сраженье на мелованной бумаге,
                От времени изрядно пожелтевшей.
                Мой Бог опять доктрину изобрёл –
                Он хочет жить, счастливый, как бродяга,
                В дурном, но соблазнительном банкротстве,
                Чтоб первым Царство Духа получить
                Из нищих духом. Только кто же знал,
                Что так нещадно заболят глаза
                От пасмурного неба? Снег не сходит,
                А между тем кончается апрель –
                Теперь уж далеко не каждый вечер,
                Робея, возвращается к огню
                Ручной бесёнок, бедный обитатель
                Моих метафорических кошмаров,
                Сбежавший из лечебницы напротив.
                Светлейший бор на тихом берегу!
                Отныне там недвижные закаты
                Навеки поселились, чтоб река
                Не погасила пагубное Солнце,
                И чтоб в воде зеркальной отражаться
                Могло часами огненное небо,
                Вонзаясь в опрокинутый камыш.
                Я ускользаю – ты идёшь со мной?
                Ведь не забыто нами расставанье
                В угрюмом замке каменной столицы,
                В лучах последней утренней зари:
                Тогда не я один погиб в сраженьи,
                Пал и король... но до сих пор не знаю,
                Что это за страна была, и кем
                Там были мы.
                             Задуй свечу, ложись,
                Ворота заперты – всё как той ночью,
                Безмолвно лето вечное встречаем,
                На площади погасшие костры,
                И короля приветствуют войска
                За обнажившейся оградой мира.
                Никто не обозначил наш уход,
                И только на стенном календаре
                Единственного дня недоставало –
                Что ж, может быть, его пробило пулей,
                Я не заметил. Был апрельский день –
                Поверь мне, был, уж это помню точно.
                Звенело небо, снег сверкал на солнце,
                И за оградой радостного мира
                Гремело зазеркальное «ура».

                Задуй свечу. Нам больше ни к чему
                Её мертвящий свет. Мы в бликах солнца,
                Мы – отраженье зыбкое от снега,
                Мы будем вместе. На пороге мая
                В светлейший бор неслышно ускользаем,
                А за спиной – покинутый апрель,
                Дорога к дому, сад навеки юный,
                Счастливый, грустный трепет расставанья,
                И от крыльца до запертой калитки
                Вода блестит в подтаявших следах.

                                                                 18.10.1995 AD


                                             EXITUS

                На закате жизнь прекрасна,
                И замедленные мысли
                В тихом омуте – как черти,
                Сонных дней водоворот.
                Было ясно – тихо гасло,
                Дольше жизни – дальше смерти,
                Тонкий дым на коромысле,
                Бес попутал – Бог возьмёт.

                Свет Луны на одеяле,
                На подушке паутина,
                Роем бабочки клубятся,
                В чистом поле – пустота.
                Ночь летела – тихо ждали,
                Мрак стелился – плащ паяца,
                Одеянье Арлекина,
                Платье бальное шута.

                Еле слышный шёпот ветра,
                Еле слышный звон в овраге,
                Верный знак – ещё успеем,
                Не затихнет звон в ушах, –
                Но привязанная лошадь
                Не домчится до деревни,
                Не отправят за подмогой –
                Лишь косынка на кустах

                Повесть страшную расскажет
                Тем, кто в полдень едет мимо,
                Кто коварною тропинкой
                К краю света заведён:
                Смертной дрёмой дышит пажить,
                Синевой неопалимой,
                Шли сюда мы против воли –
                Но обратно не пойдём.

                                                                 22.03.1995 AD