Умный Васька-диверсант и история про шуры-муры

Васька, конечно, хороший, но временами Матрёшке казалось, что он настоящий диверсант, подосланный в их, с Капитаном, дом, злодеями, чтобы пакостить и вести разрушительную работу изнутри - так сказать: "свой среди чужих", а точнее "чужой, среди своих".

Ни у одного шпиона на лбу не написано, что, вот, мол, я - шпион, прошу любить и жаловать. Шпион - он должен втереться в доверие, стать лучшим другом, своим "в доску" - чтобы бухать с ним смело, чтобы разговоры на любые темы, откровения, там, всякие, любовь-морковь даже, а потом, в один прекрасный момент, он сдаёт тебя со всеми потрохами и разговорами, и интимными подробностями - сколько, куда и где. И всё!

Его работа закончена. Контракт исполнен. И даже он видит, что ты такой в а**е, а он, со своей стороны к тебе и неплохо, вроде бы, относится, но он Шпииииооон - он диверсант - у него работа такая, и он её сделал.

И, тогда, он, такой, говорит: - Прости, друг. Я тебя хоть и уважаю до соплей, но это бизнес. А, я -  профессионал. И дело даже не в деньгах, а в престиже. Личная марка - лицо фирмы, так сказать.

Но, денежки послюнявит, пересчитает (кто купюрами считает, кто пачками, кто чемоданами - но считают все).

Так вот - Матрёшка, с некоторых пор, стала подозревать Василия в том, что он игрок чужой команды. Крот. С некоторых пор - это с самого первого дня. Точнее - с третьего. Потому, как когда тебе навалили под кровать впервые - это может быть нечаянность, когда навалили туда же во второй раз, то - бывают и совпадения - тогда замечание со строгим выговором сделаешь, но когда в третий, и при этом злодей подло удирает с места наложения, чтобы избежать строгого со взысканием - тут начинаешь понимать и подозревать, но всё еще продолжаешь доверять. Потом злодей "ложится на дно" до следующего раза, а в душу то он катится каждый день! И привыкаешь к наложениям, и к меткам у холодильника, и в других местах.

- Его надо пи****ь, - дала совет знающая собаковод, - иначе он так и будет всё метить.

- Да что там пи****ь? - удивилась совету Матрёшка.

- Тогда кастрируй его.

- Ага. Он же живой. Васька - настоящий мужик. Неее. В угоду личным удобствам лишить мужика самого ценного?

- Ну, тогда ходи, и мой за ним.

- Буду ходить и мыть. Я его перекую. Самое обидное, что он не дурак. Хитрый гад. Метит холодильник, потому что в нём продукты. Якобы, холодильник принадлежит ему.
-Тогда ты наажь вокруг холодильника апельсиновымми корками и разложи вокруг корки.

- ВикАА! Он не моль!

- Я читала в ЗОЖе, что апельсиновые корки от много чего помогают, и от моли, и от вони, и настойка на них полезная, ну, и в пироги , там.

- Виииика, - ахнула Матрёшка, - я знаю почему Чебурашку нашли в посылке с апельсинами. Точно! Он очень на Ваську похож - какой же няшный. Видимо завели его  - взяли в дом, а он там давай вонять, вот они его и в посылку с апельсинами засунули, чтобы вонь ликвидировать, и отправили в недружественный тогдашним апельсиновым Странам - СССР. Выходит что - Чебуращка -  обыкновенное химоружие, а никакой не зверь невиданный и не бренд. А ведь такие детсике карамельки есть! Эх.

- Стот, стоп, стоп...

- Никакой не стоп. И дружил он с крокодилом. А крокодилы, они же жрать не будут, пока не стухнет. Очень они всё вонючеее любят. Вот и подружились. И всё время вдвоём. Их Шапокляк хотела на чистую воду вывести. Она всё знала. Вспомни, какой у нее шнобель - она им всё и разнюхала. Потому и пакостила, но её же никто не слушал. Она ведь выглядела как пережиток буржуазии, вот и относились к ее информации спустя рукава.

- Да, на кой сдался тебе тот Чебурашка? Ты про Ваську думай.

- Точно - на кой? А что Васька?

- Метит дома.

- Метит.

-  Вот ты когда с ним гуляешь, и он писает - ты его хвали, молодец, мол, Вася. И вкусняшку ему дай какую нибудь.

- Ага. Пописал - шоколадку. Покакал - тортик. Я так разорюсь.

- Ой, насмешила!

- Ладно, смех-смехом, а мне надо генералить. Генерально все вымыть, и все лишнее из дома выкинуть. Весна. Надо чистить дом. А потом пойду Ваську дрессировать - шоколадками запасусь.

- Давай.

- Пока.

Кинолог Вика отключилась.

Квартиру Матрёшка генералила долго, выявляя тайные места меток. Таких набралось немало. Матрёшка больше не ругалась на Ваську. Во время уборок он всегда забивался в свой спальный мешок и не шевелился. Он как-будто умирал на время уборки. То ли ему было настолько стыдно, то ли он тренировал качества выживания в окружении врага, притворясь камнем - этого мы никогда не узнаем.

Вылезал из мешка он всегда грустный, разоблаченный, пристыженный.

В этот раз Василий решил, что, наверное, он маленько переборщил с метками, потому что Матрешка дольше обычного драила квартиру. Васька сбился со счета - столько тазов с водой сменила Матрёшка. Наконец она собрала у двери огромный мешок с мусором.

- Всё лишнее на выброс. Никакого хлама в доме. Никаких контейнеров из под яиц, никаких коробочек от приборов, всё страрое - вон - на помойку, - бурчала она.

Васька-камень не шевелился. "Неизвестно что у неё на уме. Сейчас только прояви себя - махом на помойке окажешься, вместе с контейнерами из под яиц".

Лишь когда зазвенели ключи от двери, потихонечку высунул он свою мордочку из мешка. На него в упор смотрели синие Матрёшкины глаза.

- Зашевелился? Одевайся - мусор отнесём. Гулять пойдёшь? Ах, ты - паразит. Сколько трудов мне придал. Вылезай одеваться. Там мороз.

Про одеваться для прогулки Василию два раза повторять не надо. Мигом натянул он свитерок, шлейку, и поводок. Захватили мусорный здоровенный мешок, и пошли они с Матрёшкой мусор выносить.

Здоровенный мешок закинулив контейнер.

- Ну, что, Василий - выгул! - скомандовала Матрёшка, и Васька как по команде поднял ножку.

- Вот что и обидно мне - что ты - умнющая собака в моей жизни, но до чего же ты вредный. Разве мало тебе прогулок? Смотри, какие просторы - хошь лей, хошь - клади. Ну, и оставь всю дрянь тут. Зачем дома-то крапить. Что, он - холодильник - убежит разве? Эх, Вася, Вася! Пошли вокруг дома гулять.

Идут - гуляют. У Василия и на улице дела. Метить надо, загогулины собачьи на снегу читать, какую-нибудь дрянь найти - поиграть с ней. В этот раз дрянью оказался почти новый тапочек - мужской, нарядный, одинокий - с вышитым на нём римским, но зелёным, орлом и скрещенными рапирами.
 
- Фу, Вась. Ну его. Пошли дальше, - говорит Матрёшка.

Идут дальше. А вот и пара к тапочку - второй. Напарник, значит.
Дальше нашли они с Васькой новое автомобильное зеркало, и изломанный желтый тюльпан на ледяном сугробе.

- Что-то здесь не то, Василий, - Матрёшка подняла синие глаза на окна дома, за которыми притаилась тайна. На карнизе крыши над магазином первого этала, повис, зацепившись за снежный наст, напарник изломанного жёлтого тюльпана.

- Васька, так это же целая история на снегу! - воскликнула Матрёшка, и рассказала Василию историю изломанного желтого тюльпана.

Жил-был мужчина, и был он, как сейчас многие мужчины "любовник наездами-наскоками, и настолько "наскоками", что проскочил 23 февраля, когда должен был быть торжественно поздравлен как защитник отечества, подарком от любовницы. ( Любимая и любовница - не всегда одно и то же, хотя часто Любовницы думают, что они Любимые). Поэтому она точно его ждала в день 8 марта, чтобы поздравить с 23 февраля.

Нет такого мужчины, кто бы мог продинамить 8 марта, и остаться в памяти женщины, которая ждёт, если только это не мама, и не жена. Поэтому, 8 марта наш любовник не мог пропустить, даже если и очень хотел. Даже если совсем-совсем не хотел ни секса, ни общения.

8 марта - почти священный день как для романтических , так и меркантильных женщин. 8 марта женщины ждут. И, самое интересное то, что подарки они ждут гораздо больше мужчин, потому что по их мнению, по мнению свободных - освобождённых от мужского ига женщин (ведь этого, в конце концов - свободы и равенства - добивались Клара и Роза) - цена подарка прямопропорционально силе любви и привязанности мужчины.

Итак, наш приходящий любовник - настолько любовник, что даже имел в доме личные тапочки,  решил отметиться - выполнить мужской долг - поздравить близкую женщину, которая не просто ждала, а ждала уже две недели, с подарком -сюрпризом со своей стороны - зайти к подруге на 8 марта.  С цветами.

А может быть ему просто захотелось секса, а с пустыми руками нельзя, потому как там ответочка ждёт от 23 февраля.

А, может быть он вообще бухал на корпоративе с бабами-коллегами, и вспомнил про свою любимку, и побросал своих надоевших до тошноты "сокамерниц", и пьяный "в хлам" воспылав чувством, решил отправиться к любимке, которая всегда ждёт, котрая даже тапочки ему купила в дом - чтобы у него были свои собственные тапочки, потому что ему должно быть уютно у неё. Так захотелось ему тепла и уюта, что сбежал он с корпоратива, купил у ночного подъезда какой-то кулёчек с цветами, и вошёл в лифт. Ведь,  "главное, что ждет женщина - не подарок, а внимание", - думал захмелевший кавалер.

И надо же. Его там ждали. И его, и внимания. Только немного раньше - на две недели раньше - с 23 февраля, и трезвым, и с розами, а ещё лучше с корзиной цветов, и в рыцарском плаще, и со шпагой. И чтобы конь запотевший топтался позади.

Наверное, его слишком ждали.  Переждали маленько. Поэтому когда он протянул любимке дохленький букетик желтеньких бутонов, она их радостно приняла - освобожденная Кларой и Розой. Сначала она их трогательно прижала к губам, потом к глазам, потом надавала ему ими  по роже, потом вытолкала дарителя в коридор, к запыхавшемуся коню, и захлопнула дверь.

Потом, когда он уже спустился вниз, вышел на улицу и отпустил коня, ему на голову полетели остатки трогательных цветочков цвета разлуки, уютные, почти новые, домашние гербовые тапочки, а потом на голову обломиста упал подарок от 23 февраля. Это оказалось автомобильное зеркало заднего вида - новое, красивое и дорогое. Точно дороже букетика недоношенных тюльпанчиков.

Зеркало больно ударило по голове, но не разбилось - это, пожалуй, к счастью, потому что голова не разбилась тоже, иначе бы на снегу остались кровавые пятна. Поэтому будем надеяться, что у этой истории счастливый конец.

Закончила Матрёшка свой рассказ.

Она посмотрела на Ваську, который поджимал от холода лапки, но слушал очень внимательно. После таких, как сегодня, генеральных уборок, некоторое время придётся внимательно слушать всё, что говорит Матрёшка. Он это знал. А, потом, он снова пометит свой холодильник. Потому что он - его. И всё, что в холодильнике - его, даже если Настояший Капитан и Матрёшка думают, что это не так.

А историй таких, про всякие там, " шуры-муры" он и сам может рассказать сколько угодно, потому как на снегу собаками их столько понаписано! Вот только Васька умный - поэтому молчит.