***

Стало модным писать про родителей,
Я про маму уже писал,
А сюжет про предков - воителей
Мне мой правнук - пострел заказал.
Пётр Александрович Широких
В революционный год родился
И от последствий тех жестоких
Монахом в скит не удалился.
Как все, в деревне жил, учился
В начальной школе всем наукам,
Но этот путь недолго длился...
И не понять его правнукам,
Что он так мало поучился.
Действительность была суровой,
В расчёт учёность там не брали,
Мальчишке, девке чернобровой
Косу и грабли сразу дали.
Работы на селе хватало
С весны до декабря. И многих
Детство жёстко испытало,
Тестов было много строгих.
Единоличное хозяйство
Недолго просуществовало -
Пришли колхозы. Их нахальство
К коллективной жизни звало...
Живую бабку Степаниду
Мне, жаль, не довелось послушать,
Она б открыла мне "планиду",
Что приходилось им там кушать
После работ в полях, на ферме
И как платили за работу.
До снега босиком, по стерне
И в воскресенье, как в субботу...
Так чередой прошли те годы,
Настало время и для службы
И Пётр Широких вкус свободы
Распробовал на фоне дружбы
В матросском полуэкипаже.
Тогда, по-моему, пять лет,
А может быть, и боле даже
Они служили до "штиблет".
(Где был Широких Пётр, не знаю
И уточнить не удаётся.
Но я попыток не бросаю,
Возможно, что-то наберётся...)
Тут началась война с Германией
И Север тоже был в разрывах,
Хотя готовились заранее
Во фьёрдах, шхерах и заливах.
Не получилось! Дан отпор был
И Мурманск весь в огне стоял...
"Ленин" до войны сюда приплыл
На ремонт и тут застрял.
Самолёты налетали ежедневно
И бомбили корабли и порт,
Но была команда не военной.
Вот поэтому зачислен был на борт
Военмор Широких Пётр с друзьями
Охранять гражданский ледокол,
Когда транспорты тот вёл с грузами
Через лёд в Архангельск на прикол.
А потом на Диксон шёл на помощь
Терпящему бедствие "Садко".
Корабли работали день-ночь,
Людям было очень нелегко.
Самый тяжкий труд у кочегаров,
Они, буквально, двигали корабль
Страдая от жары и от угаров.
Первым погибал такой "ансамбль"
При попадании в борт корабля торпеды,
Что сбросить могли с самолёта.
Или подлодки-зловреды
Наскакивали с налета
На корабли конвоя,
Что с грузом суда охраняли.
Самолёты, моторами воя,
Проходу судам не давали.
Приходилось Петру Широких
Отбиваться от этой стаи,
Его служба была не из лёгких,
Но снаряд за снарядом слали
И мешали прицельно бомбить.
Все орудия и пулемёты
Помогали конвою отбить,
Отогнать от себя самолёты.
И сигнальщики не зевали,
 Сторожа буруны среди волн
И команду свою сзывали,
Увидав перископа "кол".
Не всегда корабли конвоя
Защитить от подлодок могли,
Если выбыло судно из строя,
Остальные все дальше шли.
Ход застопорить было опасно,
Во всех трюмах военный груз.
Если на море штиль и ясно,
Много грузов в Советский Союз
От союзников не доходило,
Их топили, взрывали и жгли...
И трагедию море хранило,
Да журнал, если там занесли
Места гибели координаты
Или чудом спаслись моряки...
Погибали Отчизны солдаты,
А родители-старики
(Если это поморы были)
Всё молились Николе Морскому,
Всё надеялись, этим жили,
Что придёт сын к родному дому.
Ну, а в Арктику в годы войны
Заходили подводные лодки...
Избежал "Ленин" этой беды,
Продолжал караванов проводки.
По маршруту до Енисея
Проходил этот славный корабль.
У Широких Петра "одиссея"
Продолжалась: Дудинка, сентябрь,
Доставляли сюда большой лихтер,
Потом двинулись на Енисей.
Там "Мироныч" о мель днище "вытер",
Его сняли. И мощью всей
Пробивали во льду проходы -
Сзади шёл пароход "Сура",
Вывел к Диксону в чистые воды,
А там к Новой Земле пора.
От Югорского Шара к Колгуеву,
Дальше "Ленин" пошёл к Архангельску -
Про суда дали знать ему,
Что грузили руду, доску.
Экипаж напряжённо работал,
Так впервые наш северный порт
Круглый год принимал из эскорта,
Разгружал, нагружал каждый "борт".
"Ленин" вновь вышел в Белое море
Проводить через льды корабли,
Зажимало их льдом, туда вскоре
Немцы торпедоносцы вели.
На открытой воде было сложно
На ходу в корабли попадать.
В неподвижный корабль - возможно...
Ледокол приходилось ждать.
В эту зимнюю навигацию
Сорок первого - сорок второго года
Не одну отразить "делегацию"
Довелось морякам парохода.
Только за это время
Было двадцать четыре попытки
Потопить "Ленин". Словно из кремня
Были наши потомки... До нитки
Все промокшие - накрывало
Их водой от разрыва бомбы.
На ветру это всё застывало,
От одежды и до "утробы".
Восемьдесят шесть пробоин
Насчитали, вернувшись в Архангельск,
Там был ордена каждый достоин...
(Но, видать, "потеряли адрес"...)
"Микоян", "Фёдор Литке", "Сталин"
Получили тогда повреждения,
Вот поэтому "Ленин" бросали
Для проводки и сопровождения
Боевых кораблей и конвоев.
Он в Архангельск вернулся в апреле
На ремонт, чтобы не было сбоев
В предстоящем ледовом деле.
Вышел в Молотовск в июле,
На борту находился Папанин,
Он на Севере был в "карауле",
Как сказал сам товарищ Сталин.
Ледокол "Ленин" вместе с конвоем
Курс взял с Молотовска на восток,
Самолёты пикировали с воем,
Нашпиговывая водный поток
Бомбами, пулями и снарядами.
Но уже был воздушный заслон,
Появлялись и наши над льдами,
Наносили и немцам урон.
На Востоке работы хватало,
Ведь на Севере были суда.
Льдами выход из рек забивало,
"Ленин" вновь отправлялся туда.
Выводил сухогрузы и танкеры,
Заводил под погрузку суда.
Были и пассажирские лайнеры,
Призывной контингент-то куда?
Так в конце ноября с караваном
"Ленин" вновь на Колгуев идёт,
Продвигаясь во льдах со всем "станом"
И не зная, что там их всех ждёт.
"Микоян" подорвался на мине,
Но остался корабль на плаву,
В строю двигался посередине,
Подошёл всё же сам к острову.
Водолазы корабль осмотрели,
Его "Ленин" в Архангельск привёл,
Там по-новой заделали щели,
Свели в "Молотовск на прикол.
Так прошла навигация в Арктике,
Весь декабрь "Ленин" двигал суда...
Что же было с Широких на практике,
Не узнать видно нам никогда.
В январе сорок третьего года
Пётр Широких был "списан вчистую"...
Неизвестно, раненье, природа...
Но работу он взял непростую -
Боцман на пароходе "Буг",
Он служил вспомогательным судном.
Не хватало на флоте рук
В сорок третьем году, очень трудном.
Пароход "Буг" работал как танкер,
Заправлял ГСМ все суда,
Подходил к наливной "иностранке",
Если не позволяла вода
В порт зайти океанскому танкеру.
"Буг" сливал с таких масло, бензин,
Подставлял себя авиаснайперу,
Но налёт любой был отразим.
На подступах к порту поджидали
Батареи зениток таких.
Суда наши, конечно, страдали -
На войне нет условий других.
Пётр работал на "Буге" три года,
Но здоровье его подвело.
Да и много вернулось народа,
Так, что надо обратно в село.
Запись есть в трудовой - инвалидом
Пётр Широких уволен с войны,
Но в колхозе с таким индивидом
Не считались. Работать должны,
Если руки и ноги целы,
А что болен - иди к лошадям...
Говорят, на войне ты был смелый,
Так присматривай к пришлым людям.
Петру выдали в руки бумагу,
Что на землях колхоза "Вперёд"
Может он (проявляя отвагу)
Всех задерживать, если берёт
Под сомнение их поведение.
Значит, вправе таких доставлять
В государственное учреждение,
Чтобы меры к ним можно принять.
Вот так жил-выживал Пётр Широких,
Через год появилась семья
И детишки. Всему свои сроки
И судьба у них будет своя.
Пять детей у жены Серафимы,
Надо было кормить, обувать...
Труд с полей и лесов обозримых
И рыбалка. Как рано вставать
Приходилось живущим в деревне,
Чтобы всё до работы успеть!
Дети же по традиции древней
Опыт предков работать и петь
Это впитывали незаметно
(Я считаю - с грудным молоком)...
Пётр Широких... Его конкретно
Так обидел райвоенком!
Отобрали билет военный
(Что там было такого? За что?!)
Возникает вопрос здоровенный...
Не ответит на это никто!
Десять лет отработал в совхозе,
В пятьдесят два - уже инвалид!
Ну, про это писать надо в прозе,
Это скажет любой индивид.
Не хотели признать, что военной
Той болезни причина была.
Ведь в разрезе страны здоровенной
Будет цифра... такие дела.
В трудовой, что на танкере "Буг"
Была выдана в сорок шестом,
Обозначено, после всех мук
Инвалид войны едет в свой дом!
Не признали тогда документ,
Трудовой книжки нету в колхозе,
А когда появился момент,
(Повторюсь, что писать надо в прозе)
Была выдана новая книжка,
Где учтён лишь колхозный стаж.
Кто же эта "большая шишка"
Произведшая столько краж?!
А ответ я нашёл в интернете,
Что в стране, в пятьдесят третьем году,
Уничтожили память на свете
О погибших в твоём роду!
Точных данных в военкоматах
Вряд ли сможем теперь найти,
О пропавших в войну солдатах
Данных нет на победном пути.
А Широких Петру Александровичу
Получить льготы не удалось.
Про награды совсем молчу...
В пятьдесят восемь оборвалось
На тяжёлом вздохе его дыхание -
Ингалятор был не по "зубам".
Ветеран - не пришлось это звание
Ощутить тестю... и нам.