7. Моё дерево

Моё дерево
Разматываю клубочек воспоминаний. Деревья в моей жизни - посаженные мной, и те с которыми были связаны отдельные её эпизоды, красивые и не очень.
Никогда бы не подумала, что особенно памятным окажется слива-алыча.
Алыча росла на небольшой полянке между домиком Щукиных и учительским домом, туда вела узкая тропинка, между кустами сирени. Старое, обильно цветущее, по весне, загадочное дерево из одного корня, в разные стороны тянулось множество стволов. Лазить по нему, малышне было очень удобно.
Это место словно магнит притягивало детвору из окружающих домов, ещё и потому что в учительском доме жила настоящая ведьма: высокая горбоносая старуха с дребезжащим голосом. Страшно, но так заманчиво нам всем было оказаться в сказке.
С высоты прошедших лет с нежной улыбкой смотрю в память детства.
***
Картинка появилась перед глазами неожиданно:
Дерево увешенное кисловато-сладкими, желтыми плодами. Я, висела, зацепившись за обломанную ветку, высоко над землёй и верещала во весь голос.  На мои крики из учительского дома вышла ведьма. Она поспешила ко мне, онемевшей от страха, ворча и вздыхая.Сняла меня, зацепившуюся платьем,  с дерева и поставила на землю.
Почувствовав под ногами твёрдую почву, не сказав спасибо я, как освобождённый  из ловушки, дикий зверёныш  бросилась вверх по тропинке.
Вечером в дверь постучали, мама открыла, на пороге стояла моя спасительница. Со словами, - Здравствуйте Ирина Евгеньевна, заходите! - мама пригласила её в комнату.
- Здравствуй Лида, - сказала она, входя. Маму удивил визит, старой учительницы немецкого языка, которая вела замкнутый образ жизни, редко снисходила к беседе с окружающими.
 Оказалось у ведьмы было имя и мама её знала. Я, как и все мои подруги ужасно боялась встретиться с ней, и предусмотрительно, спряталась, под высокую кровать,  -  Сейчас ругать будет или чего доброго - заколдует!
- Присядьте Ирина Евгеньевна, что случилось, опять моя дочка набедокурила? - обеспокоенно спросила мама.
- Ты где? Ну-ка вылезай шкода, Татка! - Приподняв подзоры на высокой кровати, мама потянула меня за руку. Я, забилась подальше в угол.
Мама меня никогда не била, но лакированный тонкий ремешок, для острастки, иногда показывала...
- Не нужно Лида её трогать, она ни в чём не виновата. Ты одевай её так, чтобы она у тебя не вешалась на сливе. Я её устала снимать. Днём все на работе, я одна во всей округе, а слышу плохо. Жалко ребёнка. Пока дойду и сниму, она вся искричится.  Не одевай ты на неё платье!
- Хорошо Ирина Евгеньевна, я, что либо, придумаю, - успокоилась мама.
- Я тебе помогу Лида, вот и ситчика с собой принесла! Сколько ему ещё лежать! Мне говорили, что машинка у тебя есть.
- Есть, "Зингер", - ответила мама.
***
Наступила тишина, мне ничего не было слышно и совсем не видно, что происходило. Любопытство превозмогло страх, покинув своё убежище и затаив дыхание, я стояла за спинкой стула, на котором сидела мама и наблюдала, как  в ярком  свете керосиновой лампы на столе разворачивался кусок цветного материала.
Взглянув на Ирину Евгеньевну, я заметила, как лицо строгой, чопорной старухи,  изборождённое глубокими морщинами, которую мы все ужасно боялись, сказочно преображается. Передо мной сидела настоящая, живая волшебница.
Лёгким движением руки она достала из мешочка больших картонных бабочек, катушку красных ниток в которую была воткнута иголка с большим ушком, сантиметр и кусочек мела.
Вдвоём с мамой они сняли с меня мерки, что-то высчитывая на бумажке, ловко обвели бабочек мелом. Загадочные действия, непонятные четырёхлетнему ребёнку продолжались недолго, мама достала швейную машинку и принялась шить.
Мне доверили любимое дело - крутить ручку. Вскоре с шитьём было покончено.
- Лида, я надеюсь - у тебя шесть пуговиц и резинка есть? – спросила Ирина Евгеньевна.
Мама, достала железную коробку с швейными принадлежностями: выбрала красные пуговицы, резинку и булавку. Резинки понадобилось довольно много.  Отрезали необходимое количество, разделили на семь кусков. По два кусочка, с помощью булавки, вставили в матерчатые бабочки - у которых сразу выделились брюшки.
Плоские крылышка превратились в воздушные - из-за множества складочек появившихся у брюшка.
***
Две яркие бабочки, готовые взлететь, лежали на столе.  Одна резинка была вставлена в пояс штанишек, сзади к которому были пришиты лямочки, пристёгивавшиеся впереди на пуговки.
- Танюшка, давай еще пуговицы, что ты их держишь? - сказала Ирина Евгеньевна, и, взяв из моих рук красивые пуговки, пришила к лямочкам.
- Всё готово, давай примерять!
Я, надела штанишки, и закусив мизинчик, чтобы мне не зашили память, стояла не дыша. Мама поправила лямочки,  а волшебница  с яркими искорками в серых глазах, пристегнула мне на них прекрасных бабочек. Наряд был необыкновенный, ни у кого из девчонок такого не было!   
От избытка чувств я поцеловала сухую морщинистую щеку.
На глазах Ирины Евгеньевны блеснули слёзы. - Вот и всё, я пойду, поздно уже сказала она, - и начала складывать инструмент в мешочек.   
- Нет, так не пойдёт, - сказала мама – Сейчас чай будем пить. Татка, помогай! - Она поспешила на общую кухню, разожгла примус и поставила на него чайник.
Я накрыла стол. Мы пили душистый чай с вареньем из алычи и сухариками. Взрослые долго о чем-то говорили. Я слушала их рассказы, пытаясь, что-то запомнить, пока глаза не начали слипаться.
- Лида, уложи её, она сидя спит, - заметила Ирина Евгеньевна.
***
Мама уложила меня в кровать, свет лампы приглушили и я погрузилась в счастливый сон: Волшебные бабочки и я порхали с ветки на ветку.
Утром, надев  новый наряд, я вышла во двор. Мы с подружкой Светкой побежали рвать сливы для компота с нашей любимой алычи.
У костюма были обнаружены замечательные свойства: в штанишки, которые, благодаря резинкам плотно прилегали к ножкам, вмещалось много слив. На дереве я больше не повисала, а Ирина Евгеньевна уже не пряталась от нас, в доме, зная, что мы не боимся её.
Теперь, прибегая на полянку, мы здоровались с ней и лезли на сливу, а она сидя на скамейке у дома, распускала старые шерстяные вещи. Иногда мы помогали ей сматывать нитки в клубки, после чего она обрабатывала их над паром, выпрямляла, и вязала носочки, на подарки детям.
Я всех предупредила, что она не ведьма, а добрая волшебница, потерявшая во время войны сына и мужа. Мы делились с нею сливами и довольные с добычей бежали по домам.
Мама, держи! – оттянув пальчиками резинки штанишек у ножек, я громко смеялась, а сливы желтым потоком сыпались во все стороны, разбегаясь по комнате.
***
Через десяток лет Ирина Евгеньевна восьмидесяти пяти лет, стала и моей учительницей немецкого языка в школе рабочей молодёжи. У нас были доверительно, родственные отношения. Она прожила долгую жизнь, одинокая учительница, удивительно добрая, наша общая бабушка.