Тук-тук, рыбак

Намотай на усы: ты – карп, на твоих плечах
Шелушится под майкой кожа, как чешуя,
Ты хватаешь дрожащий воздух безводным ртом,
Только пить не идешь – иначе загонят в дом,
И тогда-то ни вышибал, ни царя горы,
Ни волнующегося моря, мой юный друг.
Лучеперое солнце бьет с кулака и вдрызг,
У кого-то все шансы выхватить правый хук.

Но тебе-то, по правде, пофигу, что нельзя,
У тебя целый двор-аквариум и друзья.
Ты послушно твердишь, что дальше уедет тот,
Кто медленней всех идет.
И вращаешься, и вращаешься, и враща…
И стреляет в висок видение, что праща:
То ли ум твой засох, как сохнет в хлеву форель,
То ли звать тебя Нострадамусом мне теперь,

Только Сашка – твой лучший друг и дворовый босс,
Большеротый дитя случайности и вина –
Будто вырос – поднялся лоб, заострился нос,
За один оборот – на годик, а то и два.
А теченье несет порогами вниз икру,
И опять тонкоруким дервишем сделав круг,
Ты уверишься: реки яро бегут вперед –
У Антона заметный пух обрамляет рот.

Тоха – плечи цыпленка, кожа – зернистый гипс –
Грезит байком, не терпит менторов и ханжей.
Ты увидишь – еще кружок – как его мозги
Растекаются по асфальту, как бланманже.
(Опознать не смогли ни пес, ни дантист, ни мать)
«Тише едешь…» - заводишь мантрами ты опять.
Настя плачет, подобно плавящейся свече –
У нее по ногам кровавый бежит ручей

(А на прошлом кругу был круглый живот тугой).
Ты надеешься, мать окликнет тебя домой
До того, как чешуйки высохнут на ветру,
До того, как тебя коснется твой бывший друг.
Сашка прячет заточку в пальцах, бранит ментов,
Весь расписан, как гжельский конь, с головы до ног,
Да настолько, что можно брать его в туалет
И читать там заместо полных свинца газет.

У кого-то долги/пожар/инвалидность/рак,
У кого-то потухший взгляд и несчастный брак.
Океан не щадит, швыряя китов на мель,
Настя плачет, пустую нянькая колыбель.
Твое сердце танцует на острие пера.
Повернись еще раз спиной, и навек остынь.
Как река превратит однажды малька в пирань,
Так и ты, повзрослев, хлебнешь через край беды,

Можешь, правда, сучить ногами, кричать взахлеб,
За пластмассовые кораллы цепляясь всласть,
Поклоняться системе фильтров, сшибая лоб,
Жить безвольным рачком на той стороне весла.
Только помни, как море бесится и кровит,
Перемалывая рыбёх в костяной детрит.
И застынет вопросом спиннинговый бамбук –
То громадный рыбак тебя подцепил на крюк.