Житие пресвитера Иоанна Кронштадтского. Часть 18

Часть 18. Боль Иоанна за православную веру или история одной вражды.

У всех святых прошу сейчас прощения
За то, что приоткрыть решилась ширму:
И у святых бывают искушения,
Все – грешники, Христос – один безвинный.

…

Священник – Иоанн Кронштадтский
И знаменитейший писатель – Лев Толстой
Нам грешный мир представили с изнанки,
Период тот, далёкий, непростой.

Два великана, две российских глыбы,
Между собою, откровенно враждовали,
Нельзя сказать, что были громкими конфликты,
Они друг друга даже не видали.

Толстой Кронштадтского не обвинил ни в чём, ни разу,
Его считал он «добрым старичком»,
Не обижался Иоанн на эту фразу,
В газетах разное могли писать о нём.

То был конфликт культуры просвещения,
Вражда – как предыстория войны,
У них разнилось к Церкви отношение,
В страну же – оба были влюблены.

Лев Николаевич совсем не верил в Бога,
Был, в молодости, атеистом убеждённым,
Художник слова и мыслитель одарённый
Умом постичь пытался лишь уклад церковный.

Священник Иоанн не только верил,
Он Богом жил, он Богом и дышал,
Он был воспитан в вере с колыбели,
И о загробном мире всем вещал.

Вот в этом и была суть их конфликта.
К самопознанию стремились оба,
Их жизнь была по-разному прожита,
Они – два величайших антипода.

Почти до самой смерти Лев Толстой
Не верил ни священникам, ни в Церковь,
В России был период непростой,
В народных массах появился ропот.

Век ХIХ стремился к завершенью,
Когда в России объявились террористы,
Бывало, что по недоразуменью
В числе их были и семинаристы.

Вот пресса жадно и следила за попом,
Который стал медийным, популярным,
За батюшкою следуя хвостом,
В надежде, что оступится случайно.

Священник, защищая православие,
Мог крайне резкие высказывать суждения,
В адрес врагов церковных, всё внимание
Нацеливал он – вплоть до осуждения.

Ультимативно говорил о них всегда,
Дошёл однажды и до мыслей жутковатых,
Он не ругал, он ненавидел просто Льва,
Как ненавидели все бедные богатых.

В адрес Толстого допустил он «слог фривольный»,
В нём не желал, чтобы писатель дальше жил:
— Возьми, Господь, с земли сей труп зловонный,
Который, гордостью, всю землю просмердил.

Да, и святой мог в жизни оступаться,
Минуты слабости испытывал и он,
Мог, как и все, порою раздражаться,
Потом жалеть, конечно, о былом.

Эмоций шквал в нём так разбушевался,
Он вскоре занемог и заболел,
А Лев Толстой, хоть стар был, жить старался,
О Боге вспомнил и, в конце концов, прозрел.

(08.03.2022 г.)