***

          ***

“Отец, там Пётр берет больничный,
Я дал добро, он не виноват.
А на подмену – придется лично.
Да, я давно не сидел у врат.”

На самом деле сидит он часто.
Земля трясется, горят века,
И бьет приливом толпа, цветаста,
А он жалеет ученика.

Там стон и горе - кинжалом в мякоть,
Там жажду слова не утолить.
Там хочет каждый допеть, доплакать,
Проклясть, прощенья просить, молить.

Он смотрит молча в глаза и в души
Идущим мимо за рядом ряд.
Он милосердно умеет слушать,
И говорят они, говорят.

И слов поток обнажает сути,
Они не могут солгать - себе
В веками тянущейся минуте,
В мгновенья тянущейся судьбе.

Они прекрасны, нежны и грубы,
Светлеют лица несущих свет,
И тьму несущих темнеют губы,
И им от правды спасенья нет.

Их суд свершается неизменный,
Суд беспристрастный и неземной,
И в мутном страхе согнув колена
Они сливаются с темнотой.

Но снова души идут потоком,
Опять война - и ликует ад,
И плачут ангелы по чертогам,
И осы слов на губах жужжат.

Ругают, плачут, поют осанну.
И молча, слушая их житьё,
Он всё сидит, зажимая рану
Куда когда-то вошло копье.

08.03.2022