Грумаланы

Стихотворная квинтэссенция
Про поморский вояж на Грумант*.
Не нашествие-интервенция,
Как тут могут сейчас подумать,
А добыча моржей и китов,
Их там было немало в то время.
Снаряжённый корабль готов
И поморы простились со "всемя".
Отправлял их Еремий Окладников,
Взяв четырнадцать человек.
Эти знали толк, из охотников,
Промышляли не первый век.
Путь привычный, прямо на север,
А там вдоль ледяной полосы.
Восемь дней шли, тут ветер-зверь
Повернул, дыбом встали усы!
Вместо западной части к восточной
Этим ветром прибило корабль,
Льдом затёрло поморов прочно,
О зимовке подумать пора.
Мужики положенье обдумали
И решили разведать места,
Четверых с ружьём, с лёгкими сумами
Отправляют на поиск "кута"* -
Штурман вспомнил, что должен быть дом здесь,
Лес мезенцы давно привезли.
На спасенье надежда есть
И четвёрка мужчин ушли.
Алексей Иванов, да Хрисанф Прокофьев Инковы,
Фёдор Андреев Веригин, да Степан Стахеев Шарапов -
Имена их реальны, не липовы,
Я иду по следам их этапов.
По всторошенным, зыбким льдинам
Этот путь был опасен, тяжёл
И, видать, лишь по этим причинам
С собой взяли один только "ствол".
Кое-как перебрались на берег,
Ну, а дом очень быстро нашли.
Ночевали... Теперь без истерик...
Только волны "играют" вдали!
Чисто было на море коварном
И черно, безысходно - в душе.
Что же делать с таким изъяном,
Если горе случилось уже...
Тут горюй_не горюй, надо думать
Как зимовку здесь проводить.
Ох, суровый зимой был Грумант,
Не сезон, чтобы зверя бить.
Хорошо, что изба им попалась,
Но проблема - где дрова взять?
Только то, что от моря досталось,
До прилива успеть поднять.
Осмотрели дом, подкрепили,
Сконопатили щели мхом,
Оленины себе набили
И заполнили ледник с верхом.
Запах мяса привлёк медведей,
Стали думать как, чем воевать,
Как отбиться от белых соседей,
Ведь на помощь некого звать.
Осмотрели свои находки,
Что нашли на морском берегу:
Крюк железный, гвозди для сплотки...
"Что же сделать из них смогу?..." -
Каждый думал над этой проблемой
И решили, что нужен лук.
Но над всем этим главной темой
Встал медведь, очень наглый "друг",
Норовил всё кого-нибудь сцапать
И в объятьях своих задушить.
Надоело всем от него "драпать",
Потому что хотелось жить.
Две рогатины смастерили,
Молоток сделали из крюка.
Он с готовым отверстием был, и
Подрасширили клином слегка,
Подождали, пока остыл,
Насадили на черенок -
Теперь можно железо ковать,
Ноковальней стал камень у ног.
Ну, а чем же в огонь подавать?
Клещи из оленьих рогов
Смастерили поморы-умельцы,
На свирепых медведей-врагов
Для рогатин сковали "железцы".
Остроту наточили камнями,
Насадили на крепкие древки,
Обмотав их концы ремнями...
Ушёл первый трофей на поддевки,
Сухожилия - на лук тетивами.
Смастерили четыре стрелы,
Ими били оленей, песцов.
Ведь помор наш во всём умелый
И шить начал в конце концов.
Износилась у них одежда,
Что же делать? Не в шкурах ходить!
Ведь вначале была надежда
Горизонт по-над морем бдить.
Наступала зима полярная,
Стали думать, чем шкуры сшивать.
Мех на севере вещь популярная,
Из гвоздей стали иглы ковать,
Прорубили ушко концом ножика,
Обточили неровность о камень,
Шилась этой иглой одёжка,
Вместо ниток сухожилья взамен.
Появилась с годами сноровка
И уже не стеснялись того,
Что иголкой владели так ловко,
Обшивали себя самого.
Шкуры в пресной воде мочили,
Отделяли отмягшую шерсть,
Жиром смазывали, мяли, шили,
Обновили гардероб свой весь.
Мужики летом кожу носили,
А зимой одевались в меха.
Вдруг их раньше бы как-то спросили,
Что шитьём все займутся. "Ха-ха!" -
Рассмеялись в ответ бы поморы,
Это бабья работа была!..."
Да-а, нужда тут учитель скорый,
Будешь делать любые дела.
Иногда брала тоска по дому,
Иван Инков вздыхал тяжело,
Жена, дети, видать ли живому...
Отвлекало от дум ремесло.
Каждый день занимали заботы,
Надо было их как-то решать.
И трудились они до зевоты,
Чтобы долго без сна не лежать
Ни на коже, ни в шевелюрах
Не завелось насекомых,
Так обычных в подобных "турах",
Знать, в условиях тех суровых
Не прижились. Печь топилась  "по-чёрному"
И всегда недостаток был дров.
Как привыкли к отсутствию полному
Хлеба? Но народ Северов
В основном же питался мясом.
И поморы коптили его.
Этим, в общем, сухим припасом,
Заменяли хлеб. По мере того,
Как у них проходила охота
На оленей, медведей, песцов,
Эта главная их работа
Не давала печальных концов
И спасала от страшной болезни,
От цинги - скорбут имя её.
Чтобы мысли плохие не лезли,
Мужики знали дело своё:
Пили тёплую кровь оленей,
Ели мясо сырым или мёрзлым,
Много двигались, не было лени,
Не казалось смешным это взрослым.
Но четвёртый, Фёдор Веригин,
Пересилить себя не смог,
Кровь не пил, он считал это диким,
И на первом году уже слёг.
Так ослаб, что в последние годы
Он с постели вставать не мог.
Что поделать, коварство природы
И его поведенческий рок.
Мужики его увещевали,
Но никак убедить не смогли,
Есть и пить ему с ложки давали
И, конечно, не уберегли.
Он ослаб и в конце концов умер,
Схоронили в снегу, глубоко,
Попечалились, каждый в думе,
Что и он не уйдёт далеко,
Мол, судьба у них тоже такая,
Лишь последний не будет зарыт...
Но нужда, их к жизни толкая,
О проблемах других говорит.
Добывали огонь огнивом,
Искры "били" кресалом на трут,
Раздували его терпеливо...
А дрова - это тяжкий труд!
Не росли ни кусты ни деревья,
Лишь надежда одна на "плавник".
Но история жизни древняя,
Тут и замысел свечки возник.
Как-то летом наткнулись на глину,
Очень жирную, сделали плошку,
Жиром залили наполовину,
На фитиль приспособив ветошку.
Но жир в глину сырую впитался
И наружу стал вытекать.
Чуть муки узелок завалялся,
В плошке стали её запекать.
Обсушили, скрепили лентами
С заварённой на жире мукой
И с такими вот элементами
Стал лампадой светильник такой.
Заправлялся звериным жиром,
Фитилём взят кусочек верёвки.
Был хорошим ориентиром
В ночь полярную, а медведи в ней ловки.
Навещали по месту прописки
С одной целью - поморов съесть.
Бились смело те, хотя риски
Велики были остаться здесь.
Годы шли, корабли не ходили,
Так случилось, что в этих краях
Пять лет подряд паруса не "блудили",
Видно, лёд не давал ход в морях.
Как же выжили "робинзоны"?
Просто жизнь принимали как есть.
А ведь были такие резоны,
Как сейчас говорят - "просто жесть!"
Так шесть лет многотрудной жизни
Выживали они в борьбе,
Снились ночью им дали отчизны...
Покорившись своей судьбе,
Вдруг увидели в море парус -
Это был настоящий корабль!
Он на солнце горел как гарус,
Направляясь куда-то вдаль.
Зажигали костры грумаланы,
Не жалели сухие дрова.
Зацепили рогатиной рваный
Чей_то плащ, проколов рукава.
Парус спущен и к берегу лодка
С четырьмя гребцами пошла,
Она двигалась очень ходко,
Вот такие случились дела!
Жизнь на острове переменилась,
Эту радость мне не передать.
Судьба выдала им эту милость
За шесть лет, что пришлось страдать.
Судно было купца-старовера
И направлено к Новой Земле
Из Архангельска к зимним "фатерам",
Но сменил курс из-за полей
Очень крепкого льда на Грумант,
А там ветром их сбило с пути.
Обстоятельств всех этих сумма
Помогла грумаланов спасти.
Шкипер судна их принял с грузом,
Что шесть лет добывали они
Добровольным совместным союзом
И не в самые лучшие дни.
Пятьдесят пудов только сала,
Очень много кож и мехов...
Тут минута прощанья настала
С местом, где было много врагов,
Где остался навечно Веригин,
А они вот вернутся домой...
В эти годы сюжет одной книги
Был написан, где Крузо - герой
Как участник робинзонады,
Что придумал писатель Дефо.
Климат жаркий, росли винограды,
По сути, курортный le comfort.
Ну, а наши воде были рады.
Они взяли домой на память
Инструменты, что жизнь спасли.
Чтобы внуки смогли понять,
Что в любом уголке земли
Человек, если он силён духом,
Не сломается, не пропадёт!
Глазом надо смотреть, слышать ухом
И всегда продвигаться вперёд.
Неслучайно их сам Ломоносов
Для Чичагова* лично искал,
Чтоб в пути, среди льдин и торосов,
Опыт этих людей помогал.
А герои сего рассказа
Теперь хлебом питались с трудом,
Мол, живот с хлеба пучит, зараза.
Пили только лишь воду со льдом.
Примечания:
*Грумант- так поморы называли Шпицберген;
*Грумаланы- поморы, зимовавшие на Шпицбергене, существовала присказка,
что "грумалана и палкой не уколотишь ";
*Чичагов В.Я.- руководитель полярной экспедиции "Северным океаном в Камчатку";
*Кут, закуток - убежище, укрытие.