Кифара

Поджигать — не моё, впрочем, как и тушить пожар.
Отчего-то не хочется даже причастным быть
к людским толпам, осуждающим Прометея дар.

А в руках оказалась кифара — так стоит петь,
разрезая вопли людей, да треск древесины
и слышать, как рвет плоть рабов бодро щелкая плеть,
молящих закончить муки, не узрев седины.

Город великий горит уже пятый день к ряду,
об этом в веках прорастет липкое семя лжи.
Расскажи кифара о том был каков порядок,
если рухнули пеплом столь крепкие этажи.

Лица в ожогах, руки черные, скарб потешный —
я читаю поэму о падении Трои
и сам становлюсь непричастным, но не безгрешным.
Господи помоги тем, кто пишет историю —

разорвут же их на цитаты и недомолвки,
а переиначив подвергнут посмертной каре.
Люди ненависть носят, как и татуировки:
на сердце шрамы будут, как и от смрада гари.

А вот Рим догорит и Нерона настигнет суд,
коллективная месть Сената, но не народа
и улыбка, не сходивщая с его тонких губ
филигранно выдаст виновного кукловода.

А в веках потеряется смысл и жертвы всех тех,
решивших подливать масла или пожар тушить.
Естественный ход истории — неизбежность, смерть.