***

Стихи посвящены Георгию Фёдоровичу Синякову — простому русскому доктору:

Его имя не ищут в списках
Награждённых за годы войны,
Но по качеству личного риска
Он мог встать впереди всей страны.
Врач-хирург, он всегда в напряжении
И почти всегда рядом с ним боль,
Ведь при скальпелевом вторжении
Всё играет там главную роль...
Нет наград у врача Синякова,
Но превыше всех главных наград
Простой звук благодарного слова,
Слово это ценнее стократ
Бриллиантов, цветных изумрудов...
Как оценивать жизнь на войне?
Избежим этих всех пересудов,
Если вспомним (так кажется мне),
Кто за нас воевал в сорок первом,
Погибал, умирал в лагерях,
Рос пока ещё главным резервом,
Чтоб потом написать на дверях:
«Мы пришли сюда! Здравствуй, Победа!...»
Нам, живущим сейчас, не понять:
За простыми наградами деда
Жизнь-война. Её надо принять.
Путь военный врача Синякова
НачалсЯ на второй день войны,
Ведь хирург - медсанбатов основа,
Там хирурги, как воздух нужны.
И в боях обороны за Киев
Вместе с ранеными попал в плен.
Их считали - «такие-сякие!...»
И живых превращали всех в тлен.
Врач оказывал всем свою помощь,
Облегчая страданья людей.
Но когда едой был гнилой овощ,
Да ещё перебои в воде...
Врач прошёл и Борисполь и Дарницу,
А потом увезли под Берлин.
Там он сразу почувствовал разницу
В отношениях (вбили клин
Вот тогда ещё между русскими
И всей порабощённой Европой!)
С английскими и французскими
«Церемонились», помощь - «стопой».
А советских военнопленных
Содержали в отдельных блоках.
На всех фото реальных, бесценных
Наши пленные в серых потоках
Все имели ужасный вид -
Это просто живой скелет.
Для советских такой «прикид»
Был всё время, другого нет.
Вот таких «доходяг» и спасал
Синяков, этот русский доктор.
Кто же всё про него рассказал,
Выпустил эту весть на простор?
Легендарная русская лётчица
Была сбита, попала в плен.
Наказать её немцам хочется...,
Вот она среди лагерных стен.
Состояние Анны Егоровой
Было совсем безнадёжным.
Синяков ей помог очень здорово,
Хоть опасным всё было и сложным.
Он придумал такое лекарство,
Делавшее вид раны ужасным.
Вот такое, так скажем, «знахарство»
Оказалось способом классным -
Спасти тысячи разных людей
От расстрела и медленной смерти...
НЕ гнушался «ариец»-злодей
Принять помощь врача, уж поверьте!
Случай был — белокурая немка
За спасение сына-подростка
Пала в ноги (вот это дилеммка!)
Врачу-пленному в рваных обносках.
Синякова кормить стали лучше,
Но он с первого дня ту добавку
Заменял на попроще и гуще,
Всё шло раненым на поправку.
Сам Георгий питался как все,
Ту же лагерную баланду.
Ну, конечно, бывал и «десерт» -
Эрзац-кофе под пропаганду:
Его звали на волю врачом,
Обещали «дорогу на Запад...»
Отвечал: «Запад тут ни при чём,
Кто же раненых примет с этапа?»
Как ни странно, но именно мор
Помогал в подготовке побегов
(Сомневаюсь я в том до сих пор
Под влиянием политстратегов!
Кюстрин-лагерь, а рядом - Берлин,
Где мог скрыться там военнопленный?!
Вы, читатель, простите мой «клин»,
Но, возможно, не те были «стены».
Вспомним мы про Борисполь и Дарницу,
Там такое возможно вполне.
Да и Анну Егорову-странницу
Под Берлином (так кажется мне)
Не смогли бы спасти, однозначно,
Это всё было там, в СССР!)
Провели те побеги удачно
После принятых доктором мер.
Он включал в списки умерших пленных
Тех, кого было нужно спасти.
Их везли среди трупов, заваленных,
Под конец дня. Охране идти
Под конец дня уже надоедало.
Ну, а в Кюстрине случай помог -
Расстрелять наступленье не дало,
Да и выхлопов танковых «смог»
В нос ударил эсэсовцам прямо,
Не успели добить «доходяг»...
(Продолжаю писать упрямо,
Что «фашизм» - итальянских вояк
Направлял в политическом плане,
А не немцев. Там было другое.)
Нам, сидящим сейчас на диване,
Память - самое дорогое,
Что осталось от тех поколений,
Не оставляйте её в покое
В силу тех иль иных убеждений!
Вот и «сага о русском докторе»
Тоже часть этой общей памяти.
Побывав в страшном лагерном «роторе»,
Синяков не пропал в той «замяти».
Не хвалился, не ставил в заслугу,
Что он спас столько много людей.
Продолжал свою жизнь по кругу...
Ну, а мы? Знаем слово - «радей»?
Так радеть за народ может каждый,
И всего-то - работай с умом.
Вот тогда, может быть, однажды
Вспомнят и о тебе самом.
Те, кто выжил, не раз пытались
Ходатайствовать за Синякова,
Но в то время ещё оставались
Мненья о пленных - их роль пустякова!
Даже те, кто в отрядах «макИ»
Храбро с немцами воевали...
Получали потом мужики
Юбилейные лишь медали.
А Георгий всю жизнь врачом
Проработал на Южном Урале,
Уж про пленных он знал что почём,
Что бывает с такими в финале.
Через двадцать лет только смогла
Заявить о своём спасителе.
Но и лётчица не помогла,
Ведь всё дело в Руководителе.
Наконец, через семьдесят лет
Вновь вопрос был в Челябинске поднят.
Синякова в живых уже нет,
Но дела его славные помнят.

    27.10.2015.