John Donne - Диета любви

Джон Донн
(1572–1631)
Диета любви

Какой негаданно объемной стала
Моя любовь – наела тучный стан.
   Теперь еды ей будет мало.
   Нет у меня желанья
Другого, как вернуть ей стройность - стал
Лечить теперь её я воздержаньем.

В день я даю ей вздох свой лишь едва ли.
Коль я лишен их – ей зачем они?
   Да, вздохи частыми бывали,
   Теперь пусть давится одним.
А вздох из сердца милой несъедобен,
Поскольку посвящен другой утробе.

Когда любовь вдруг что-то выжимает
Из глаз моих, спешу слезу стряхнуть.
   Но если влагу выпивает
   Любовь из милых глаз, «Не будь
Наивной, - ей твержу, - глаза, что сеют
Свой взгляд для всех, не плачут, а потеют».

Я слал любимой то, что диктовала
Любовь мне, но любимой письма жёг.
   От слов моих к любимой стала
   Любовь пухла с боков и щёк.
Но я сказал себе: зачем быть в списке
Любимой лишь тридцатым, зубы стиснув?

Любовь моя должна вновь стать поджарой,
Летать как кречет где, когда и как
   Я захочу, стяжая пару,
   В любви ценить любой пустяк -
Письмо, вздох, клятву, а продув в игре той,
Проспаться и о том поведать свету.



John Donne
(1572–1631)
Love’s Diet

To what a cumbersome unwieldiness
And burdenous corpulence my love had grown,
   But that I did, to make it less,
   And keep it in proportion,
Give it a diet, made it feed upon
That which love worst endures, discretion

Above one sigh a day I allow'd him not,
Of which my fortune, and my faults had part;
   And if sometimes by stealth he got
   A she sigh from my mistress' heart,
And thought to feast upon that, I let him see
'Twas neither very sound, nor meant to me.

If he wrung from me a tear, I brined it so
With scorn and shame, that him it nourish'd not;
   If he suck'd hers, I let him know
   'Twas not a tear which he had got;
His drink was counterfeit, as was his meat;
For eyes, which roll towards all, weep not, but sweat.

Whatever he would dictate I writ that,
But burnt her letters when she writ to me ;
   And if that favour made him fat,
   I said, 'If any title be
Convey'd by this, ah ! what doth it avail,
To be the fortieth name in an entail?'

Thus, I reclaim'd my buzzard love, to fly
At what, and when, and how, and where I choose.
   Now negligent of sports I lie,
   And now, as other falconers use,
I spring a mistress, swear, write, sigh, and weep ;
And the game kill'd, or lost, go talk or sleep.