Эпитафия Вячеславу Егиазарову

Туда не идут поезда,
автобусы и такси.
Погасла надежды звезда.
За ссоры наши прости!

Там солнечные города,
готов всем приём, приют.
Расстались не навсегда,
в  ладье твой обол*уже ждут.

Лодочник мрачен Харон.
Дождётся, пожалуй, всех.
Покатый у берега склон.
Скользит ладья без помех.

А помнишь, в «Триере»** сидел
За столиком паренёк.
В жидкой его бороде
Шрам, словно вырванный клок.

Смеялись, поди, целый час,
«Ботаником» нарекли.
Не знали, что каждый из нас
смех вызовет у других.

Придётся за всё отвечать!
Не думали мы тогда,
что плечи обнимет печаль,
что гостьей станет беда.

Смогу ль передать, как теперь
мне не хватает тебя,
и где отыскать эту дверь, -
где б понимали любя?

Простилась, прощаю, ты спи.
Я ж не усну до утра.
И, как же уйти от тоски,
от начатого  листа.

*Обол Харона — монета, которую клали в рот умершему  перед погребением. Литературные источники описывают ее как плату Харону...
** «Триера» кафе на  Набережной Ялты.