Королевский секрет. Песенка троллей

Настенька, прижав фею к груди отнесла её в каюту и там стала обрабатывать её раны. Что ж ты глупышка, зачем же ты улетела ведь мы так переживали за тебя. Надин разлепила непослушные ресницы и удивлённо взглянула на Настеньку. Я всего лишь маленькая фея, пропаду никто и не заметит. Настенька, улыбаясь погладила её. Ну зачем ты так? Ты очень важна для всех. Без тебя не придёт весна, знаешь, как все тебя ждут. Знаешь как холодно и зябко теперь. Фея заплакала. Простите, простите меня я не знала. Я думала, что никому не нужна. Вовсе нет, успокаивала её Настенька. Ты нам очень нужна. Ты должна попробовать исцелить короля подлесья. Но что я могу ведь я просто фея цветочного луга? Этого я и сама не знаю, сказала Настенька, но мы должны попытаться. А сейчас отдыхай и набирайся сил.
 Настенька вышла из каюты. На палубе суетились матросы, закрепляя канаты. Что-то случилось, взволнованно она спросила капитана? Да сказал капитан, продолжая отдавать приказы. С севера надвигается ледяной шторм. Мы можем не успеть. Будь готова в любой момент покинуть фрегат.
 Воздушный корабль шёл на всех парах подгоняемый ледяным штормом и всё-таки им удалось добраться до подлесья. Ломанный скальный бастион и величественные деревья сотни метров в высоту они увидели ещё из далека и заблаговременно начали снижение. Высадив Настеньку с феей в руках и нескольких матросов, капитан направил фрегат за скалы в укромное место. Настенька нерешительно направилась в сторону леса. Их встречали. Большая группа выходила им на встречу. Когда неожиданно из ближних скал выскочили тролли. Завязался бой. Ну вы же понимаете. Что может противопоставить горстка людей целой ватаге горных троллей. Мало того что тролль, несомненно, сильнее человека так ещё сыграл элемент неожиданности. Никто и не подозревал что Тролли нападут здесь, так близко к «Подлесью». А встречающие стражники просто не успели. Настенька получила удар по голове и сознание её затуманилось…
 
Бесконечный пир.
Когда Настенька пришла в себя, её руки были связанны за спиной, а на голову был надет мешок. Её несли по каким-то катакомбам, где непроглядная мгла сменялась всполохами яркого света столь интенсивного, что ей приходилось жмуриться. Чарующие ароматы внезапно сменялись такой отвратительной зловонью, что она еле сдерживала рвотные позывы. Но главное — это неугасимый гвал, доносящийся со всех сторон. Невероятное хитросплетение языков и диалектов щедро разбавленный кудахтаньем кур и блеяньем коз, визгом парасей и прочей живности поминутным вскипанием масла и звоном металла. Её бесцеремонно бросили на каменный пол. Она чувствовала, как рядом ставят ящики и бросают мешки. Она слышала разговор что проходил поблизости, но совершенно не понимала о чём идёт речь.
 «Хряк», дружище не скупись, товар отменный. Лучшего ты теперь не сыщешь за двенадцать дней бега по всей округе.
 Да что ты говоришь «Бивень» ещё две весны назад я брал орехи величиной с кулак за палтос, а теперь ты предлагаешь мне за эту мелкоту заплатить в два раза дороже? Не жмись «Хряк» бери. Лучше никто не предложит. Ладно, ладно. Что там у тебя ещё. Бивень хмыкнул. Да ты сюда посмотри. Какую тебе деваху притащили. Каким-то внутренним чутьём Настенька поняла, что говорили о ней и инстинктивно замерла.
 Хряк деловито зафыркан, чего-то она не шевелится, дохлая пади, но на жаркое сгодится, дам гривенник, как всегда, за дохлятину. Да ты што зарычал Бивень. Сорвав с Настеньки мешок высоко поднял её и стал трясти. Яркий свет резал глаза, все синяки и ссадины на теле Настеньки отозвались невыносимой болью, и она застонала. Её подвесили за ноги вниз головой. Глаза постепенно привыкли, но от увиденного всё тело содрогнулось в немом стоне.
  Её разглядывал пещерный тролль. Она чувствовала его мерзкое дыхание. «Хряк» был из семейства Боар и сходство с кабанами считалось отличительной особенностью их фамилии. Он был откровенно толстым, а поварской колпак и замызганный фартук выдавали его профессию. Жирными пальцами Боров раздвинул Настеньке глаз что бы убедиться, что она жива. Он недоверчиво фыркал, потирая правый клык что был покрыт сусальным золотом. Да нормально всё, сказал Бивень и окатил Настеньку холодной водой из ведра. Настеньку затрясло от холода. Вот вишь как трясётся, значить живая. Хряк всё ещё недоверчиво разглядывал Настеньку. Он убрал прядь волос с ушей. Она не эльф, подытожил он разочарованно. Дам тридцать пять, мне не подняться до первого круга без разносчицы эльфийки. Сам же знаешь.
 Уж я-то знаю. Сказал Бивень хитро улыбаясь. Я так же знаю, что ты первый повар второго круга и как думаешь много найдётся желающих занять твоё место? И сколько они готовы заплатить за неё? У этих нищебродов ты и медяка не выпросишь. Сопротивлялся Хряк. Сорок пять. Пятьдесят, пятьдесят мой друг, всё так же улыбаясь негромко отвечал Бивень. Ты из меня верёвки вьёшь, бухтел Хряк, отсчитывая деньги.
 Хряк перевесил Настеньку за руки, только теперь она могла в полной мере оглядеться. Она находилась на кухне, достаточно просторной, что бы по ней одновременно могло передвигаться насколько троллей. Тут и там шастала мелкота, суетливо разбегаясь при появлении крупных самцов. Несколько зверолюдей чистили овощи, во многочисленных кастрюлях готовилось и бурлило всевозможное месиво. Два бородатых гнома крутили огромный вертел, на котором была нанизана, целиком туша быка. А Крупный полоз потрошил рыбину весом не менее центнера. Сама Настенька висела на крюках между полу разделанными тушами. Кухня жила своей жизнью, но Настенька чувствовала на себе любопытствующие взгляды. Боров уселся на табуретку и стал бесцеремонно разглядывать Настеньку. Дрянной товар цыкал он, держа её за лицо своей здоровенной ладонью. Тощая, да и побитая вся, по ходу я переплатил этому пройдохе. Бухтел он, глядя на синяки и ссадины. Он ещё раз внимательно осмотрел уши. И даже несколько раз попытался их потянуть, предавая угловатую форму. Ничего не вышло. Ушки упорно не хотели быть заострёнными. В какой-то момент он даже взял со стола большущий тесак намереваясь сделать что-то нехорошее, но потом очевидно передумал. Ершистый карась, ну почему мне так не везёт. Спросил он у Настеньки на общем языке. Давайте зовите сюда Шейлу. Кто-то из мелких стремглав умчался, крича писклявым голоском Шейла, Шейла. Шейла появилась так неожиданно что даже Хряк вздрогнул. Она оказалась «сердом». Полупаучиха уставилась на Настеньку немигающими глазами. Вот что, эту, давай ка отнеси в бульон. Сказал Хряк, указывая на Настеньку и специи от тудова принеси. Затем очень ловко махнул тесаком и c Настеньки слетели остатки одежды, а полупаучиха тут же принялась оплетать её паутиной. Паутинка оказалась полупрозрачной, и Настенька могла расплывчато видеть, что происходило вокруг, но, к её ужасу, она совершенно не могла ни двигаться, ни кричать, всё её тело обмякло поле того, как что-то легонько кольнуло в бок. Настеньку небрежно сняли с крюка и поволокли куда-то. Освещённые большие пространства сменялись тусклыми узкими коридорами и бесконечные лестницы всё вниз и вниз. В конце концов её приволокли в большую комнату с красными всполохами по стенам, различить какие-то подробности сквозь паутину было трудно. Здесь было тепло, даже жарко. Странный шум доносился, попеременно сменяясь клубами пара. Потом Настенька почувствовала, что её опускают во что-то жидкое. Её сознание затуманилось.
 Рывком вернулось сознание. Дышать не получалось, рот и нос наполняла тёплая жидкость. Казалось, где-то невероятно далеко она слышала крики.
 Багром, багром её подцепляй. Олухи если испортите товар в вас живьём шкуру спустят. Лишь спустя несколько мгновений у неё получилось дышать. Она всё ещё находилась в коконе, но кто-то в темноте уже усердно работал, распаковывая её. Когда голова уже была свободна от паутины её удалось осмотреться. В огромедном чане с густой зеленоватой жидкостью, плавало несколько коконов. Причём каждый из них был намного больше, чем кокон, в котором была Настенька. В мерцающем свете факелов, сквозь непроглядную мглу клубов пара Настенька разглядела не меньше дюжины таких чанов. Здесь же была Шейла. Она кричала на мелкоту. Если вы ротозеи ещё хоть раз оплошаете. Если ещё хоть один кокон перевернётся, я продам вас поварам на нижних уровнях и вас подадут хрустящими, зажаренными в собственном соку. Живо за работу. Видимо угрозы возымели своё действие, поскольку мелкота тут же бросилась в рассыпную. Она внимательно осмотрела Настеньку. Ну что? Как ты? Спросила она, держа её за подбородок. Настенька чувствовала себя превосходно и честно ответила. Конечно, усмехнулась Шейла. Пойдём выберем тебе что ни будь. Они пришли в большой тёмный зал, доверху наполненный одеждой. Шмутки валялись на полу, сваленные в большие кучи. Какие-то весели на многочисленных вешалках, а какие и просто завернутые в огромные тюки стояли притуленные к стенке. Когда то, наверное, очень давно здесь и был порядок, но сейчас создавалось впечатление что одежду просто сваливали сюда за ненадобностью. Выбирай, сказала Шейла я приду за тобой и закрыла массивную дверь.
От обилия и разнообразия одежды разбегались глаза. Здесь были шикарные наряды нежнейшего меха из северных баронств, тончайший шелк восточных нарядов, бархат и парча западных королевств. Эльфийские и Зарянские праздничные наряды и подвенечные платья. Без сомнения здесь были даже королевские наряды и платье для принцесс уж Настенька то их навидалась во дверце. Но вся эта роскошь не прельщала Настеньку. Немного покопавшись, она нашла платье, красивое и удобное. Вернувшись Шейла, удивилась. Скорости выбора и скромности платья. Иные девки коих я приводила сюда засиживались здесь до умопомрачения не зная, что выбрать, говорила она улыбаясь. Пойдём, скоро наша смена. Они долго поднимались по винтовым лестницам и опасным переходам. Когда справа и слева простирается чернота непроглядной бездны и ступаешь лишь по деревянному настилу без перил то волей-неволей сжимается сердечко. Но скоро да них стал доносится шум. Сперва что-то неразборчивое отражённое эхом пустующих сводом. Но они приближались и теперь можно было разобрать болтовню и смех, странный говор и споры. Всё ближе и ближе подходили они всё громче и разно речистее становился гвал. Дубовые двери распахнулись, и они вошли в величественный зал, залитый мягким светом. За широкими столами расставленными по кругу уставленными многочисленными яствами пировали Тролли.

Прославляют Тролли во веки,
Край, где белые облака.
Где текут молочные реки,
Где кисельные берега.
Где камыш, колышет как море,
И бескрайние стада,
Там пасутся в волю на приволье,
Как же я хочу туда.
Будет путнику услада,
В тех местах, где Троллю рады.
Коль пройдёшь не лёгкий путь,
Будет место отдохнуть.
Придавались ночью страсти,
И не чуяли беды.
Но разрушили напасти,
Наши славные сады.
Удирали без оглядки,
Обернулась ночка днём.
И ухоженные грядки,
Захлестнулися огнём.