Портрет часть-4

– Каким путём вернулся домой свин? Явно есть где-то этот выход. Чтобы по-полной почуять, где он, надо превратиться в свинью… ну или начать думать, как свинья… – Теодосий по обыкновению ковырялся в своём носу, пытаясь выудить мысль свежее и потолще. Размазав мелкую мыслишку об штаны, он выудил из кармана пальто погнутую вилку. Разозлённый европейским негостеприимством, он решил нанести возможный ущерб, и нашкрябал вилкой на спинке кресла: «Героям слава!» Восклицательный знак, а лучше забор из восклицательных соорудить он не успел. Помешал полицейский. Теодосия перекосило. Он вскочил с места и набросился на стража порядка…

Кочмарик очнулся от острой боли в рёбрах. Из щели заплывшего глаза, он увидел  жирного паука, свивающего над ним петлю… Теодосия била нервная дрожь. Стучали зубы, дробя и множа страшную догадку – пытали… повесят…
Кочмарик вспомнил игру из детства «в партизаны». Его и ещё нескольких хлопцев, закопали по шею в песок. Бравые «бандеровцы» бегали между головами закопанных, размахивая косами… Тогда Теодосий лишился кусочка уха, и помнил об этом всю жизнь. Помнил, пока не расквитался с «косарём», будучи уже в зрелом возрасте…

Всхлипывала Марыся. Теодосий повернул голову и увидел свою жинку. Её растрёпанная коса развалилась на жиденькие рыжие пряди. При обыске полицейские выдрали Бандеру из её головы, крича: «Кокаина!» Марыся харкнула обидчику в лицо и обозвала блюстителя порядка «москалём».
Бабка её была героиней, Отправляла на тот свет этих вражин, беря на постой в свою хату. Яда – в борщ, и встречайте черти свою братву. А вот самой Марысе не довелось, но она и здесь себя покажет. «Йо! Не на ту напали!» – её крик отскочил от зарешёченного окна и больно шибанул Мазура по голове.
 
Полицейские отобрали у него: банный халат, три полотенца, бутыль шампуня, скрученную головку душа и сифон. Героически преодолевая головокружение, Мазур затянул «щеневмэрлую»… Марыся подхватила гимн козьим сопрано...
– Захлопните гральники, герои! – пробасил Теодосий: – Не вздумайте рассказать полицаям как мы попали в Европу. Мы приехали на заработки и потерялись…
– Тю… а я всё рассказала. Они так смеялись, спрашивали, сколько я выпила.
– Ты, жинка, что трезвая, что пьяная – падлюка. Если бы не ты, сидели бы мы дома у своей хате, жрали колбаски… – Теодосий осёкся, вспомнив, что всё началось с его ночного похода до ветру, а ещё точнее, с загубленного собственной неосмотрительностью, портрета обожаемого фюрера.
 
В родном селе к вечеру второго дня загадочно исчезло и не вернулось с пяток селян. Родичи не долго метались в поисках, и по-тихому распихали по своим дворам всё оставленное добро и скотинку. Втащили добра в свою хату и кумовья Кочмариков. Осиротевшие сортиры засиживали ветра, штопая сквозняками ветхие, щелястые стены.

К вечеру третьего дня супруги Кочмарики и Мазур были приговорены гуманным европейским судом к принудительно-исправительным работам, сроком на полгода, предварительно спросив: являются ли подсудимые политическими беженцами. Напомаженное существо то ли мужик, то ли баба поинтересовался какой они сексуальной ориентации. Кочмарик не понял такого длинного и коварного вопроса, и в ответ, на всякий случай, крикнул: «Смерть ворогам!»

И понеслось время, принудительно исправляя пришельцев-неудачников. И где только они не оставили свой след, шкрябая, драя и вылизывая общественные места? Оттоптались каждый из них не на одной куче *авна, но… чудо возвращения в родное село, предсказанное Мазуром, так и не произошло. И вот настал долгожданный день, когда ворота европейской тюряги распахнулись перед ними, и  Теодосий с Марысей  в компании с соседом Мазуром, вдохнули сладкий воздух свободы душного летнего вечера. Первым делом они зашли в магазин и принарядились, насколько позволяла заработанная сумма денег. Теодосий вышел в шляпе и жадно втянул своим носом-грушей воздух.
– Мармулядом пахнет…
– Да-да-да! – вот же магазин, в котором мы только что… – обрадовалась Марыся: это всё мы увидели в первый раз, выглянув из своего нужника. А ты, сосед, что запомнил?
– Да… ничего… едва высунулся из своего сортира в эту Европу, как получил в глаз, и дверью по лбу кто-то меня припечатал. Я и бросился следом…
– Идём на запах, – махнул пятернёй Кочмарик.
Они быстро нашли кондитерскую лавку с пристройкой-цехом. Теодосий купил-таки своей жинке яблочных мармеладок. Рядом со сладким магазином, прямо на заборе висел красочный рекламный плакат: «Предсказание будущего! Гадание на свежайших куриных яйцах. Потомственная чародейка в седьмом поколении – Изольда Рябушинская!»

Марыся распахнула незапертую калитку и втащила подельников за собой в небольшой дом. В тёмной комнате, увешанной потолочными звёздами, в окружении мерцающих свечей их ждала чародейка, восседающая на петухе, умело собранного из невесть какого хлама: картона, веток и перьев, подсвеченного разноцветными лампочками. Увидев троицу, Изольда в изумлении открыла рот, так широко, что её корона-гребень сползла на затылок…
– Ганка Буряк! – завизжала Марыся: – Ты тоже здесь! Как?..
– Как и вы! Вышла из своего клозета, и место пометила. А вернулась – вместо сортира моего будка трансформаторная уже стоит. Быстро тут у них… Хотя и окраина города.
– А хатку себе тут прикупила…  – промычал в задумчивости Мазур.
– Жил здесь одинокий старик, я к нему попросилась на постой. Глядела я за ним, а дед взял и помер, отписав мне всё своё добро. 

Ганка поставила на стол огромную сковородку, заполненную дымящейся глазуньей.
– Как говорится: «чем богаты»… Ночь будет длинной.
Марыся попросилась выйти до ветру. Глядя на звёзды, висящие на ветках, она улыбнулась от уха до уха, и затолкала весь мармелад себе в рот...


Продолжение следует http://stihi.ru/2022/03/08/6453


Портрет часть-1 http://stihi.ru/2022/02/27/6163
Портрет часть-2 http://stihi.ru/2022/03/02/3501
Портрет часть3 http://stihi.ru/2022/03/03/6830