Леон Риффар. Ходики и гитара

A M. GASTON BOISSIER
de l'Acad;mie Fran;aise.

Dans un riche salon, vieux style, meuble rare,
Un cartel appendu, non loin d'une guitare,
Au trumeau d'une glace, ; la place d'honneur,
Disait ; l'instrument, en son tic-tac moqueur :
« A quoi sers-tu ? Quelle est ton importance ?
Tes flancs ne manquent pas d'ampleur, ni d';l;gance,

Mais ils sont creux. Regarde-moi,

Et tu verras la diff;rence.

Non, je ne crois pas, sur ma foi !

Que jamais l'industrie humaine
Ait r;alis; rien, en fait de ph;nom;ne,
Qui puisse soutenir quelque comparaison
Avec un cartel suisse et de bonne maison !

J'indique chaque lunaison

Et jusqu'au jour de la semaine.
On n'imagine pas, ma ch;re, les ressorts,

Les tenons, les crans, les rouages,

Les cha;nes et les assemblages,
Dont l'homme, en me cr;ant, sut animer mon corps.

Car ce merveilleux m;canisme,
Qui bat comme le coeur, le coeur, divin travail !
N'est-il pas, ; vrai dire, un vivant organisme,
. Avec un visage en ;mail ?

Et quelle mission, quel r;le !
Toute la maisonn;e est soumise ; ma loi :

Repos, promenades, ;cole,
C'est moi qui r;gle tout. J'ordonne, je contr;le,

Et rien ne se fait sans moi.

La nuit m;me, ma sonnerie

Ne permet pas que l'on m'oublie.

Que de fois, en frappant l'ou;e
Du dormeur qui s'agite au moment du r;veil,

Captiv; par sa r;verie,

Elle dissipe le sommeil
Mieux que le chant du coq, qui n'est que vieillerie.
Et souvent, sans piti; pour vos amusements,
Etant l'ennemi n; de tous les passe-temps,

J'ai d; mettre fin ; tes chants !
- Barbare,
Murmura tout bas la guitare,
Tu te vantes de tes rigueurs

Comme d'un service rare,
Et m'en veux d'y m;ler parfois quelques douceurs !
Abr;geant les plaisirs, allongeant les douleurs,
Tu fais le plus cruel des m;tiers. Que de pleurs
Le moindre de tes pas en avant, la seconde !

Fait couler partout ; la ronde !
Et pour combien, h;las ! elle sonne la mort.

Va, je n'admire pas ton sort.

Te voil; dans cette demeure

Comme moi, depuis deux cents ans.

As-tu rendu ses habitants
Plus contents ?
Sans tr;ve, ni piti;, tu comptes leurs instants,
Implacable valet de ce bourreau, le Temps !

Chaque fois que tes tintements

Font, malgr; moi, vibrer mes flancs,
Je crois entendre un glas qui pleure !
Tu g;tes le plaisir de tous ces braves gens

Avec tes avertissements:

Moi, je leur fais oublier l'heure.

Господину Гастону Буассье
Из французской академии.

В богатом салоне с редкой мебелью старомодной
Недалеко от гитары висели ходики,
Над хрустальным трюмо, на месте почётно, качались
И гитаре вещали, тиктакая и издеваясь:
" К чему такая ты? В чем твоя важность?
Хотя тебе присуща элегантность,
Но ты пуста. Взгляни же на меня -
И ты увидишь разницу меж нами.
Нет, всё же не могу поверить я,
Что некогда лишь человечий гений
Смог сделать сей на деле феномен,
Что мог сравниться бы определённо
С швейцарскими часами, справным домом!

И фазы лунные я показать умею
И без труда отмечу день недели.
И не представить вам многообразия,
Пружинок, винтиков, соединений,
Словом всего, что при изготовленьи
В мой корпус, дорогуша, вставил мастер.
Ибо сей чудесный механизм
Сердцем бьётся, создали боги!
Не живой ли, правда, организм
Во мне спрятан под эмалью строгой?
Досуг, труды, ученье, променады, -
Всё я решу. Оповещу как надо,
И ничего не будет без меня.
В саму же ночь мой колокольчик
Не даст им про меня забыть.
И каждый час я буду бить,
Чтоб спящему помочь проснуться
Из грёз восстать объятий прочных,
Всех он заставит встрепенуться:
Чай, не кукареку вам пошлый.
И я безжалостен к потехам,
Враг трате времени на смех,
И песенке твоей конец!

- Варвар! - шепнула гитара в ответ, -
- Ты хвастаешь строгостию своей,
Будто реже на свете работы и нет,
Но как хочется нежность добавить, ей-ей!
Ведь радости сократив и боль удлиняя,
Ты служишь самою жестокостью. А сколько слез проливают
Над шагом мельчайшим твоим, что секундой зовут!
И тонет в слезах всё вокруг!
Вот сколько стоит - увы! - твой мёртвый звук.
Не восхищаешь меня ты, мил друг.

А вот давай-ка ты, часовой механизм, поживи этом доме
Лет этак двести, как я, примерно.
Сделаешь ты его жителей, верно,
Довольными боле?
Без передышки, без жалости ты их считаешь моменты,
Неумолимый суга палача, по имени время!
И каждый раз, когда твой раздаётся бой
Что заставляет деку мою содрагаться помимо воли,
Я думаю, что мне слышится звон похоронный!
Ты удовольствие всем людям хорошим испортишь
Звоном своим монотонным,
Я ж заставляю людей время придать забвенью.