Sanctum Sanctorum

Под ногами моими расхристанный
Возлежишь и от ливня продрог.
Ты всю жизнь проповедовал истово.
Где теперь твой расхваленный Бог?

Он тебя не бросал – Он с тобою и не был.
Ну а ты, задыхаясь от боли, смеешься:
«На все воля Его. Значит, так и хотел Он.
Неужели ты сам от Него отречешься?»

Я траурно молчал, пока ты говорил,
И руку жег припрятанный кинжал.
Мне Он не нужен - я тебя боготворил,
Из всех Святых тебя лишь уважал.

И шепчет кровь: «Кого желаешь обмануть?»
Вниз истекая по излому лба.
Поверь, у нас с тобой один священный путь
И на двоих несчастная судьба.

Смотри же на себя – постыдно низко пал
И раскроил собой земную твердь.
Взращенный небесами, ты отнюдь не знал,
Что в нижнем мире существует смерть.

Но что теперь? Подвел тебя под монастырь,
Когда мне показал Sanctum Sanctorum.
Ведь станет оскверненной любая из святынь,
Которую окину своим взором.

Ты сказал мне однажды в бессонном бреду,
Что у боли одной всё решающий вес.
Значит, корни твои в настоящем аду,
Если эта листва достает до небес.

Ты великий пророк, богоявленный гость –
О тебе каждый ведал с пеленок.
Я как в горле застрявшая острая кость;
Нежеланный, ревнивый ребенок.

Подари мне спасенье, мой Ангел великий.
То и слышу вослед: обречен, обречен!
На контрасте с тобой я бесцветно-безликий,
И наружность моя тут, поверь, ни при чем.

Разгляди же мою опустевшую душу;
Обещай, что поможешь, очистишь меня.
И плевать я хотел, что кому-то там хуже.
Только вопль их глухой долетел до тебя.

Не нужна им твоя добровольная помощь.
Я схватил этот длинный атласный рукав.
И при чем тут они? Неужели не помнишь? 
Я в пустыне один тебя нес на руках.

И я даже согласен прозрачной быть тенью,
Лишь бы видеть всегда твой сияющий свет.
Умоляю, давай же вдвоем станем теми,
Кто напишет сакральный Новейший Завет.

Как нечестно! Клянусь, тебе будет больней,
Кровь и тело твои испивая до дна.
Страшнее, чем ненависть злобных людей, -
Напускная лишь их доброта.

Но идти за тобой – вот удел мой каков;
Раз позволишь, поблизости буду –
Тринадцатым из всех твоих учеников
И, быть может, вторым Иудой.

Я был готов намеренно обидеть.
Ты все прощал. Могло ль мне так везти?
Мне б душу светлую твою не видеть.
Но только глаз опять не в силах отвести.

Ты дивился тогда на Священной горе,
Что как Каин себя нарекаю.
Ты же сам понимаешь, что в нашей игре
Не к лицу будет роль мне иная.

И титул этот кажется обычным,
Мой лоб жжет окаянная печать.
Я к боли изнурительной привычен,
Могу ее совсем не замечать.

И совсем между нами не братская кровь –
Только с бездну размером могила.
Я отрезал: «Пойми, здесь не к месту любовь.
Никогда с ней на равных не был я».

Но я вижу теперь, что недолог мой век.
И зачем за Святым так спешил,
Если я криво скроенный паззл - человек
Из костей и уродливых жил?

Все дни счастливые растаяли, как дым.
И смысла нет о прожитом жалеть.
Прости меня, но чтоб взаправду стать Святым,
Придется в адских муках умереть.