Николай Егоров

НИКОЛАЙ ЕГОРОВ
(1923 - 2018)

Мне кажется: и я уже умру,
и под землей мои истлеют кости,
но все равно останусь на миру,
а не на зарастающем погосте.
Ведь те, кто и не видывал атак,
и павших, и не павших — всех! — едва ли
поймут:
мол, с ворогом сошлись не так,
не так, мол, побеждая, добивали.
И, повторяя наши имена,
как на суде формально повторяют,
и нас самих, и наши времена
в истории поставят где-то с краю.
Да ведь и это — право их на суд —
рыть не в окопах, а в архивах рыться —
мы дали им.

И в этом правды суть,
а правда не архивный червь, а рыцарь.

Совята

Я только раз был в самоволке —
Отстал на марше от ребят…
К моим ногам швырнуло с ёлки
Дождём
Исхлёстанных совят.
Каким-то чудом уцелели!
Летя с колючей высоты.
Они меня глазами ели,
Разинув розовые рты.
Куда их деть?
И что им дать?
И не понять —
Жива ли мать?..
Я добежал до медсанбата,
На стол их кучкой положил,
Догнал свой взвод у переката
И об отлучке доложил.

Лето 43-го

На приокопном
Взрытом пепле
Остатки «тигра»
Гложет ржа.
А рядом строй сомкнули стебли,
Колосья бережно держа.
Здесь бог войны безбожно ухал
И землю жёг чужой огонь.
Им надо выжить,
Чтоб краюхой
Лечь на блокадную ладонь.

Родина

Любые боли пересилю
И встану в строй
И бой приму.
Но тронуть
Родину-Россию
Не дам и пальцем никому.
Она не то чтобы ранима,
И не обидчива она.
Ей после бурь необходима
На всех границах тишина.