Памяти Бунина

Полторы сотни лет назад
На свет явился Ваня Бунин.
Был, в своем роде, меценат
Мальчишек, маленьких певуний.
Наглядный приведу пример -
Бунин обожал фольклор
(Значит, народ не так уж сер,
Как тут считают до сих пор)
Частушки барину носил
Мальчонка из его деревни.
Пятак давал за трату сил,
Не испытав ни капли трений.
Пострел пяти-шести годков
Так часто приносил частушки,
Что жажда этих пятаков -
Итог работы головушки.
Талантлив был тот паренёк,
Придумывал сам тексты,
Мог заработать за денёк
Наряд для будущей невесты.
Писатель много их собрал -
Пословиц, поговорок, песен...
Да, жаль, почти всё потерял,
Когда ему тот мир стал тесен.
Мотался за границей Бунин,
А всё осталось здесь, в России.
Его быт там был очень труден,
Не верил он в приход Мессии.
Во Франции обосновались,
Был местом жительства Париж.
Там русские объединялись,
(Виновен в этом не престиж,
А память Первой мировой,
Когда здесь русский корпус дрался)
Их смело брали на постой,
"Три шкуры драть" никто не рвался.
Жили писательским трудом
И даже многим помогали.
Друзей всегда был полон дом,
Все из России вести ждали.
Но ненавистный для них строй
Окреп и стал Страной Советов
И вскоре там поднялся свой
Подрост писателей, поэтов.
А Бунин не воспринимал
Той жизни новые начала,
Хотя, конечно, понимал -
Страна совсем не одичала.
Он оставался без гражданства,
Держал в себе тот русский дух,
Не принимал политиканства,
Все думы выражая вслух.
В России он был под запретом,
Но и того что здесь создал
Публиковалось мало где-то...
Он дневники свои листал:
Уточнял путевые заметки,
(Он почти каждый день их вёл)
Переписывал, делал пометки,
Проверял названия сёл.
В двадцать первом году писать начал:
"Третий класс", "Ночь отречения", "Конец"...
В декабре он опять замолчал,
Умер брат Юлий - был, как отец.
В двадцать втором году русских писателей
Миллионер пригласил, Розенталь.
Там и Бунин был среди приятелей...
Прояснилась ближайшая "даль".
Поддержал Розенталь их финансово,
С Мережковскими сняли дачу
В Амбуазе, зажили счАстливо.
(Тут я кое-что обозначу)
Бунин вынужденно сожительствовал,
Так как жена не давала развод,
На бумаге он существовал,
А разорван был лишь в этот год.
Счастье Бунина вновь оживило,
Он обрёл "поэтический голос".
Его творчество всех удивило,
Это был поэтический "кросс":
Каждый день создавал что-то новое,
"Морфей", "Сириус", "О слёз невыплаканных яд!..."
И вдохновение здоровое
Родило стихотворный ряд.
В Париж вернулись, в храме обвенчались
И Бунин погрузился вновь в работу,
Какие б потрясенья не случались:
Полуголодное житьё, чаи в субботу...
Он писал, всё рвал и вновь писал
И каждый труд был лучше предыдущего,
Начиная что-то, всё бросал,
Не замечая времени идущего.
"Солнечный удар" и "Божье дерево",
"Жизнь Арсеньева" - это тридцатый год.
"В двадцать втором, - писала Бунина -... его
Ромэн Роллан кандидатуру подаёт
На присужденье Нобелевской премии."
Неоднократно делались попытки
На протяженье длительного времени.
И Бунин всё "держался за край нитки",
Надежда эта его вдохновляла...
Вот наконец-то радостная весть,
Первой новость его жена узнала
И Зурова отправила привесть
Ивана Алексеича домой,
Он в "синема" развеяться ушёл.
Зуров прибежал едва живой
И в тёмном зале Бунина нашёл...
Как вспоминал сам Бунин: "Отстранённо
И безразлично принял эту новость,
Но дом светился весь, там возбуждённо
Собралась ближайшая к ним "волость".
Наутро весь Париж в его портретах!
И каждый русский пил "за своего".
Телеграммы, письма в пиитетах,
Все поздравляли радостно его.
Вспышки магния и толпы журналистов
Лауреата осаждали много дней,
В Стокгольм их провожали как артистов
Буниных чету, а рядом с ней
Галина Кузнецова и Цвибак -
Корреспондент "Последних новостей"
(Кто эта Кузнецова - полный мрак,
В интернете множество вестей)
Стокгольм их встретил на рассвете
Кучей кино- фоторепортёров.
Событие, достойное планете
Или, скорей, её антрепренёров.
Получив медаль, диплом и чек
На семьсот пятнадцать тысяч франков,
Этот знаменитый человек
Перед строем церемониальных фраков
Передал всё Якову Цвибаку,
А сам пошёл к трибуне выступать.
Цвибак неловко принимает папку
И дал медали той упасть!
Бросив папку, чек, диплом,
Пополз он ту медаль искать...
Фрак сидел на нём колом,
Когда он смог медаль отдать.
А Бунин, дух переведя,
Спросил беднягу - "Где же чек?!..."
А тот, совсем с ума сойдя,
Весь побелел, как первый снег...
Нашлись и папка, и диплом,
И чек на кругленькую сумму.
А если бы?... Но под креслОм
Не приглянулась никому.
Да-а, был бы знатный инцидент,
Но, слава Богу, обошлось.
А как был рад корреспондент,
Ведь он бежал туда, как лось!
Бунин был безмерно рад,
Что стал всемирно знаменит...
Но что осталось от наград
И почему печальный вид?
В дневник свой Бунин записал,
Что всё ушло в два с лишним года,
Он ничего не запасал,
Всё "сплыло", как на вешних водах.
А истина была проста -
Он помогал всем и по-многу.
"Обвели вокруг перста",
Отнеслись безнравственно и к долгу.
Внёс в комитет сто двадцать тысяч
И ещё многим в долг ссужал,
А совесть не дала пресечь -
Он никого не обижал.
Остаток (по чьему совету?)
В каком-то деле "прогорел"
И некого "прижать" к ответу
(Видать, советчик так "нагрел")
Опять нужда, опять заботы...
Но Бунин продолжал творить
И вышли лучшие работы,
О них весь мир стал говорить:
О Льве Толстом и "Тёмные аллеи"
(Последнее - короткие рассказы)...
Французов немцы "одолели"
И стали тут их отдых-базы.
Друзья в Америку "рванули"
И звали Буниных с собой.
Но им тут как-то намекнули...
Вернуться как-нибудь домой.
Их немцы вновь опередили,
Пошли на Родину войной.
А Бунины с тоской следили,
Как шёл неравный этот бой.
И находясь на юге Франции,
Повесив карту на стене,
Ход отмечали операций,
Создавших перелом в войне.
Когда Париж освободили,
Они поехали в столицу.
Событья чувства пробудили -
А не пора ль сменить "темницу".
И Бунин выступил в газете,
Что рад победе над врагом,
Что правда всё же есть на свете...
(Но говорил-то о другом,
Мол, рад бы и домой вернуться,
Но как воспримет это мир...)
Он не спешил перед Москвой "прогнуться"
И был себе сам командир.
Не произошло возврата,
В Париже Бунин доживал.
Пятьдесят третий, эта дата -
Его жизненный финал.
Прозаик и поэт скончался,
Вдова смогла лишь часть вернуть
Того, чем Бунин прославлялся...
А нам не грех и помянуть.
Есть памятники и музеи
И даже премиальный фонд
Многие ли всё "глазели"
И чистый ли там горизонт?