История Зверюшки, поэма

ИСТОРИЯ ЗВЕРЮШКИ, поэма


/пролог/


Расстояние между землёю и небом
Равно расстоянию между звуками
Упавшей ветки.

Многие прочие просто
Смотрят и говорят:
Здравствуй, дерево,
Здравствуй, птица.
Птица, выхватив клювом
Из снега, на берегу озера –
Бусинки брусники,
Нанизанные
На нитку, радуется.
Дереву снятся сны.
В этих снах – никого.

Может, кто-то помнит Зверюшку?
Нет, не помнит.
Я – не помню. Откуда?
Всегда на бегу, если только что – мельком,
Украдкой, чуть-чуть, даже
Не мыслью, а чувством,
Даже
Не мечтою, а чем-то,
Что тянет нелепостью, неудобством,
Как сшитая криво рубашка…

Я
Попробую
Вспомнить…




/вечер Зверюшки/


Трамвай –
Словно ёжик,
Когда он бежит, за ним вьются листья.
Его силуэт мелькает, дрожит и дробится в витринах и стёклах домов.

Вечер.
Пахнет сеном.
Вечер шумит особенно.
Вечер укрывает
Аккуратно.

Огромный, пыльный, беспокойный
Сон –
Происходит на улицах:
Блики закатного солнца,
Запах сена,
Долгожданная добрая усталость.

Один за другим, торопясь опоздать,
Закрываются киоски
«Мороженое».
Зажглись фонари – их ещё не видно, но уже
Слышно.
Ждут скамейки влюблённых,
На глади пруда качаются утки и пустые пластиковые бутылки.
В привычном ожиданьи
Чипсов
Достойно
Вокруг памятника ходят голуби.
Перепрыгивая через прохожих, путаясь с запахом шашлыка,
Несётся – бульваром –
Музыка: бум! бум!

Огромный, пыльный, беспокойный сон –
Вы, ветерки,
Пробейте,
Будет –
Огромный, мягкий, пряный
Сыр,
С кунжутом, тмином, дырами –
Чтоб
Сквозь него смотреть на мир,
На облака, на вечер.
Вечерний сыр и кофий
На подоконнике.
Вкусно. Жизнь
Понятна и проста.

А Зверюшка, лапки свесив
В удивительный
Воздух вечера,
Видит, как извилистыми улочками,
Пыхтя и похрюкивая,
Пробегает
Ёжик.




/счастье Зверюшки/


Лето –
Мороженое и газировка
Чуть-чуть отвлекают
От наблюдений за движением природы.
Или наоборот.

Зверюшка
Опоздает на карнавал.
Засмотревшись, как створка окна на третьем этаже
Медленно поворачивается, перемещая закат –
Вдоль деревьев – в полутёмную арку.

Мороженое уже тает.
Но закат –
Там
Сверкнёт – начищенной медной табличкой,
А потом вернётся обратно
Через киоски, деревья. Ему
Подмигнёт
Оранжевым
Дом напротив.

Зверюшка заглянет в стаканчик с газировкой,
А там просто
Вода!
Вот так закат!
Забрал все пузырики…

Спасая мороженое, стараясь не думать,
Бормотала:
Один оранжевый блик,
Самый обычный, самый обычный,
Я на тебя не смотрю!

А завтра –
У тихого озера,
Болтая лапками в тёплой воде,
Не боясь опоздать,
Не успеть, пропустить,
Она видела:
Закат, озеро, лапки, и счастье
Было с нею всегда.




/сейчас дождь/


Сколько пылинок в солнечном луче?
Наверное, так много, что хватит и на это утро,
И на тысячи других, тех, что завтра, завтра…

Сколько пылинок – если замереть, прислушиваясь к дыханью тепла?
И сколько, если взмахнуть лапками – так, что будут смятение и кавардак?

Сколько облаков проплывёт над поляной, если
Упасть в траву – и смотреть, и ждать?
И сколько, если глаза закрыть и даже уснуть ненароком?

Сколько раз – я?
Неужели я вижу всё это:
И пылинки, и облака,
И города, и озёра, и звёзды –
Уже
Наизусть?

И когда моросит дождь, всё равно знаю,
Что где-то: я и Солнце, я и облака, я и небо.
И я тихо радуюсь.



/дружба Зверюшки/


У Зверюшки было друзей:
Дерево по имени Ива
И птица по имени Птица.
Птице говорили: Здравствуй, Птица! И Птица смеялась.

А ещё – осенью
Носом зарыться в утихшие листья
И там шелестеть дыханием,
Слушать, как пахнет земля, а листья насвистывают песню…
Сгрести лапками – в охапку, в подушку –
Обнять подушку листьев и кататься, блаженно повизгивая, –
Вот и вся её дружба.



/вещи Зверюшки/


Среди вещей своих
Зверюшка
Не может потеряться.

Вот – нитка уже найдена
Для брусничных бус.
Вот – банка, в ней хранили кофий,
Остался запах.
Запах – это занятная вещь.
В запахе теперь живут
Берёзовые веточки зачем-то.
Ещё есть три стеклянных шарика:
Два прозрачных и один зелёный,
Это – бриллианты.

А ещё можно
На цыпочках, когда закат,
Взмахивая лапками,
Видеть – будто летит
Самолёт-самолётик.
Это тоже – её.

Но вещей – много больше.
Не всё – возьмёшь в ладошки.
Не всё – рядом и с тобой поиграет.
Не всё – такое знакомое и смешное.

А когда Зверюшка смотрит
На листики, убаюканные Солнцем, –
Словно на паутинках дрожит роса –
Так она смотрит на вещи.

Ещё васильки и маки, и полынь…
От опушки к опушке –
Ветер волнами плавно ходит.

Взлетают
Шмели с кашек.
Жук
Переползает с листа подорожника
На сухую землю, но в тень.

Можно – зажмуриться.
Вероятно, нет смысла всё это
Видеть.
Достаточно
Слышать, нюхать…

А когда Зверюшка зажмуривается –
Все её вещи
Пускаются в пляс
По тоненькой линии взора.
Словно
Вдоль горизонта – потешная война вещей –
Жуки, васильки, ветерки, облака,
Волнующаяся поляна –
Спорят друг с другом, сверкая. А ну их!

Я лучше совсем
Закрою глаза –
Вот так мир!
Только
Дыхание лета
И запахи Солнца…

Оказывается, эта большая, огромная поляна
Не нужна мне.



/вслед за этим днём (песня Зверюшки)/


Лето:
Листва и листья,
Качели, конфеты, в тени газировка…
Осень:
Понятно, пусть и невероятно…
А что дальше? что дальше?

Пятница:
Цветок поливать не чаще двух раз в три недели.
Вторник:
Гулять, перепрыгивая через трещинки на асфальте.
Воскресенье:
Чай, уткнувшись в который, можно поговорить о чём-то печальном.
Четверг:
Дождь только прошёл, до слёз защекотав карнизы и окна.
Понедельник:
Варить вермишель, соревнуясь в умении думать с клевером, ветром и Солнцем.
Среда:
Тогда никого на праздник не ждали – все розы остались нетронутыми на газоне.
Суббота:
Вечером свет фонарей – самая главная в жизни тайна.
А что дальше? что дальше?!




/понимание Зверюшки/


Она увидела: холодно.
Она не поняла, испугалась.
И никто не объяснил:
Не надо так долго ждать,
И так дышать, и замирать от восторга,
Когда – половинка Луны.
Это же только, всего лишь, одна половинка,
Даже не целое имя, даже не бескрайнее море,
Даже не расстояние до Земли до созвездия Лиры,
Даже не то, что приснится.

И всё равно она знала:
Это же целой Луны половинка!
Это же мои безымянные лапки, вот они!..

Я ведь не должна лесу – за ветер, листьям – за облака,
Это правда?
Я ведь не должна и морю – что это такое?
Ничего-ничего!
Я ведь не должна ничего-ничего ни деревьям, ни Солнцу, ни эху…
Я не должна холоду,
Не должна Птице,
И каждому рассвету.
Знакомые звуки – во всех беспокойных лучах,
Протягивающиеся сквозь шелестящие тени деревьев,
Это – правда?

Расстояние
Между Землей и каждым рассветом –
Равно трём половинкам Луны, помноженным на все знакомые звуки,
Это – правда.
Но никто не ответил:
Не надо так долго ждать.

Дерево-Ива не помнит ни листьев, ни Птицы.
Озеро – отражение за отражением – наденет свои новые латы
И канет.
Брусника, прощай. Это просто грустно и правда.

На цыпочках, пытаясь не смотреть мне в глаза,
(Пусть я всё равно отвернулся)
Она извинилась:
Никто не объяснил мне –
Не надо так долго жить.



/смерть Зверюшки/


Каждый рассвет слишком чудесен,
А мои безымянные лапки такие смешные…

Незнакомый ветер,
Поиграй со мной!
Поляна, такая огромная и ненужная мне,
Где она?
Озеро, весёлое, тёплое,
Неужели оно теперь не играет со мной?
Жук, ты куда уполз?
Листья, вы для чего упали?

…

А потом она прибежала:
Я нашла – впервые – другое дерево!
Потрогай, какие холодные ветви.
Они не боятся, им будет не больно.
Я просто
Хочу танцевать – вот моя зелёная змейка,
Сплела из травы… Так было сложно найти…
Мы вьёмся, вьёмся, взлетаем… Смотри!

Ты слышишь, как ветер забывает моё дыхание?
(Ветер не знал его никогда.)
Ты слышишь, как лес не споёт мне свою новую песню?
(Никогда не умел петь, скрипел, жалуясь на наступающий город.)
Ты слышишь, как звёзды, мои небесные звёзды, кружатся в хрустальном хороводе?
(Хмурый сентябрьский вечер.)

Я наконец-то обернулся,
Носом уткнувшись в мохнатое кашне,
Кажется, разболелась голова от многословия неясного писка.

Когда я
Обернулся, то не увидел,
Потому что – что-то споткнулось внутри…
И:
Зачем? зачем? почему?
Я пошёл прочь. Мой силуэт мелькал и дробился на холодных волнах озера.
Я надевал перчатки – будто это может помочь.
Я шептал: Я ничем не мог ей помочь, – будто это может помочь.
Я перепрыгнул овраг, ухватившись за куст, чуть не упал, – будто это может помочь.
И не смог ей этим помочь.

Она танцевала на ветке – холодной, чтобы не было больно.
Шарфиком
Вилась зелёная змейка.
Потом Зверюшка подпрыгнула и повисла.
Ветер качнул её.

Ночью заморосил дождь.



/её больше нет/


Снегопад ничего не успел ещё.
Ахнуло озеро – мимо промчались машины –
Дерево Ива зажмурилось,
Птица Птица сказала:
Веер листьев пробежал по озеру – осень.

Прости меня.
Сколько дней – она не смеётся, не плачет?
Не прячется. Маленьких следов не видно.
Сырую бруснику – никто не нанижет на бусы…
А снегопад ещё не успел. Нет, не успел – ничего.
Кто в ноябре запускает бумажного змея?
Никто.

Зверюшка, я давно хотел научиться считать в обратную сторону.
Теперь я знаю, кто мне улыбнётся, когда я тоже вернусь.

Отражение за отражением –
Я снимаю с глади неверной воды.
Когда блики и рябь перестанут,
Из глубины станут звёзды.
Быть может,
Они
Помнят Зверюшку?
Нет, не помнят.




/прощание/


Я думал,
Когда умирает жизнь,
Все кричат, поют, воют…
Тысячи жуков,
Миллионы бабочек и богомолов
Выплясывают свои умные ритуалы –
Заламывая руки и ноги.
Бьют в набат,
Стучат в дуплах,
Свистят – метелью и вьюгой.

Но жизнь умирает,
Жуки, бабочки и богомолы –
Пляшут и воют, и стонут,
А мне не страшно.
И даже звёзды и птицы
Медленно смотрят, бессмысленно тикая.
И мне не страшно.

Мне не страшно, когда прохожу вдоль озера,
Мелькая тёмною тенью,
Прислоняюсь к Дереву, опускаюсь на снег,
Выдыхаю пар и вижу:
Другое озеро, другую Птицу.

Это расстояние – между мной и другим –
Давит,
Словно со всех сторон – время...

Зимний,
Другой,
Удивительный мир,
Я пойму тебя… позже,
Когда устану вспоминать
Смех, ветерки, газировку, бруснику, пылинки, трамваи…

А ещё –
Когда, раскинув руки, упаду в сладкий снег –
Надо мной
Незаметно и медленно
Проплывут облака.





июль–август 2005