Гладиатор Клавдий

Гладиатор Клавдий (Глава 8, 3й том романа "Роковая клятва"
полный текст романа http://stihi.ru/2022/03/02/321)

Музыка собственного сочинения по теме
https://www.youtube.com/watch?v=trZkzvxXOR8


Дворец, украшенный богато
рядами венценосных статуй
титанов и кариатид,
блистал под солнцем Рима златом.
И восхищал прекрасный вид.

Казалось, нимфы и сатиры,
с картин готовые сойти,
со стен смотрели на кумира,
за кем иные шли вожди.

Божественный великий Юлий -
на троне важно восседал.
Народ гудел, как будто улей.
О нём шептался полный зал:
сенат, патриции, плебеи.
И рассыпались в похвалах
одни, сравнений не жалея;
другие, глаз поднять не смея,
его кляли во всех грехах.

И вот в оковах на руках
ввели два стражника в ту залу
раба, кто, отвергая страх,
сражений выиграл немало.

Они узнали с полувзгляда
друг друга - Юлий да и раб.
Алистер в тоге цвета злата -
конечно Цезарь, император.
Уильям - раб, кто ранен, слаб.

Промолвил стражник как оратор:
- Он отказался выходить
Пред вами, Цезарь, на арену.

- Он гладиатор, стало быть? -
 Алистер вопрошал надменно.

- Да, верно. Знают все о том,
 что родом он из Карфагена.
- Галерным будет он гребцом.
- Я никогда не буду пленным,
Пускай в цепи сейчас стою,
но волю не сломить мою.


- Я вижу, ты стремишься к правде.
Как звать тебя, наглец?
                - Я Клавдий.
И пред тобой не преклонюсь,
Хоть на челе твоем сто лавров,
с богами делишь кровность уз,
но ты поборник ложных нравов.
Народ не ценен для тебя.
Воюешь ради жажды славы.
Живешь, о павших не скорбя.
И разоряешь все державы,
дабы тебя запомнил Рим.
Но ты ведь не непобедим.
Ты смертен средь земных иллюзий,
поклонов и почтенья их -
людей богатых и простых .
Ты верен славе, будто музе,
на миг которая дана...

Но будет слава ли верна
тебе, когда в руках собратьев
сверкнут ножи против тебя,
из уст посыплются проклятья;
и все ударят, не скорбя?

- Ты просто раб, а не оракул.
Ты не имеешь силу мага,
Судьбу мне дабы предрекать.

Займешь ты место на галере.

- Ты можешь жить, в судьбу не веря,
Но нет, конца не избежать!


- Сегодня выйдешь на арену!
В последний раз, но а потом
галерным будешь ты гребцом. -
Промолвил Алистер надменно.

***
Шумел безумный Колизей.
Толпа всегда хотела зрелищ.
Боёв людей, боёв зверей,
а кто бойцы - народ несведущ.

Край неба золотил закат.
До смерти с тигром бился Клавдий,
был зверь пронзён у самых врат,
Плеснуло кровью по ограде,
за коей Цезарь восседал.

- Еще бойцов! - Он приказал,
как будто бы с вершины мира.

Сверкали копья с секиры
и важных зрителей венцы.
И выходили на арену 
на битву с Клавдием бойцы.

И гладиатор бился, гневно
подчас на Цезаря смотря.
Он отнял всё - родные стены,
увез его из Карфагена.
Закат и каждая заря,
галеры, мачты, якоря -
напоминали тягость плена.

И снова бой. И вот предел -
И снова победитель - Клавдий.
Он пару бездыханных тел
переступил, секунд не тратя,
и после громко произнёс:

- Я вызываю триумвира
на бой сегодня, Цезарь, вас.

Спектакль сей - прекрасный шанс
размяться перед скукой пира.

Вы - всем пример, иль просто трус?
 
Под свист толпы поднялся Цезарь
и молвил: "С вами я дерусь
как с наглецом, из интереса".

И вышел он из-под навеса,
и обнажил кинжал и меч

Блеснули яросно эфесы
в руках, доспехи пали с плеч.

- На равных значит? - Зло промолвил
на это Клавдий.
                - Жаждешь крови? -
Ответил Цезарь. - Так пролей!

Клинки скрестились двух мечей.

И Клавдий оттолкнул ударом
врага, кинжалом тот взмахнул
под вой толпы и ветра гул.
Незримым росчерком, как чары,
он пролил наземь кровь раба.

Порез специально неглубокий
и рядом с сердцем.

[ЦЕЗАРЬ]

                - Что же проку
когда вас бережет судьба?

И вновь сошлись клинки. Теперь уж
кровь триумвира пролилась.
Плечо саднила рана.

[КЛАВДИЙ]

                - Веришь
в судьбу, удара не боясь?

- Один - один! - Ответил Цезарь. -
До смерти боя хочешь ли?

[КЛАВДИЙ]

- Стереть тебя с лица земли!

[ЦЕЗАРЬ]

- Поможет? - Только враг отрезал.
И бой продолжился. - Я ведь
дитя богов. Я тот, кто вечен!
С лица Земли не истереть
веков. Ты просто человечек...

- На эту жизнь. - И дрогнул меч
в руке у Цезаря. - Я помню... -
Ответил раб. Саднила речь. -
Моё ты отнял вероломно!

Подумал тот про Нифльхайм,
но Клавдий лишь о Карфагене
сказал, не помня прошлых тайн,
не зная истинную цену.

- До первой крови этот бой! -
Промолвил Цезарь. - Не желаю
я убивать сегодня.

[КЛАВДИЙ]

                - Стой!

[ЦЕЗАРЬ]

- И так уж честь тебе большая:
"на равных" дрался ты со мной.


Под крик и шум аплодисментов
уселся Юлий на свой трон.
И знак подал для претендентов
на бой, а Клавдия в цепях
вели оттуда прочь под грохот
мечей бойцов, презревших страх,
под вой зверей и знати хохот,
на бой смотревших каждый раз
как на смертельно глупый фарс.

А дальше Клавдий в подземелье
был брошен на день до галер.
А там такие же. Без мер
они оковами гремели,
смеялись, спорили. Потом
секли плетями их, но тщетно
не унимались, со смешком
на кровь смотрели лишь ответно.
"Они отчаяньем пьяны!" -
Промолвил кто-то на латыни
И стали что-то петь они
не замечая: посредине
той самой камеры один
от избиений умер.
                - Знаешь
чему мы рады? - Так "сосед"
ответил на недоуменье
в глазах у Клавдия. В ответ
промолвил Клавдий:
                - Избавленью?
- А, ты о смерти? Нет, не ей.

Нам рассказали как пираты
галеру захватили раз.
И все гребцы, заметить надо,
присоединились к ним сейчас.

Но мы не ищем избавленья
по воле случая. Мы все
готовы тут без промедленья
бороться, лишь на вёсла сев.

[КЛАВДИЙ]

- Я первым подниму восстанье.
Куда плывем мы?

[ДРУГОЙ РАБ]

                - В Карфаген.
А ты смельчак! Наскучил плен?

[КЛАВДИЙ]

- В плену у труса быть противно...

[ДРУГОЙ РАБ]

- ...у труса?...Цезаря? Он трус?

[КЛАВДИЙ]

- Дрались мы на смерть; и, что дивно, -
мы живы оба.

[ДРУГОЙ РАБ]

                - Соглашусь...
Постой! Так значит, ты тот Клавдий,
что дрался с ним? Я слышал весть.

[КЛАВДИЙ]

- Да, это я.

[ДРУГОЙ РАБ]

                - Какая честь!

[КЛАВДИЙ]

- Да, Цезарь - трус сказать по правде...
Как звать тебя?
[ДРУГОЙ РАБ]
                - Гераклион.
И погодя продолжил он:
Скажи, а ты желаешь мести,
повергнуть Цезаря?

[КЛАВДИЙ]

                - Желал
убить его при всех раз двести,
но тверд в руке его кинжал.
А бой вничью не интересен.
О мести думаю всё я.

Хочу свободы, прочь из плена,
вернуться в замок Карфагена.

[ГЕРАКЛИОН]

- Свобода лучше, чем ничья.
Сбежим: на море иль на суше.

[КЛАВДИЙ]
- Бежать из ада я не струшу.


***
 
Волна бежала за волной.
Плыла беспечная галера
под ясно-бледною луной;
затем под солнцем в летний зной.
И помогала только вера
в свободу пленникам-гребцам
ворочать веслами что силы,
идя к незримым берегам.
И вера - всё, что с ними было,
Когда стегала спины плеть,
в оковах лазали на мачты,
когда смешило слово "смерть"
во время корабельной качки.
Пьяны от боли и вина
и муки выпитой до дна,
рабы смеялись вечно дико
под надзирательские крики.

Кто умирал - кричали зло:
"Ему сегодня повезло
В неволе больше он не заперт!"
Его бросали тело за борт
И песню пел Гераклион
в то время вместо похорон.
На древнегреческом: "Исчезнут
воспоминанья в темной бездне,
морской пучиной унесёт
и звон оков и тяжкий гнёт.
Бросала жребии Эллада
на жизнь и смерть давно когда-то,
и вот сейчас сравнялся счёт..."

***

Шторма и бури пережили
не все конечно. Вот две мили -
и берег Карфагена уж
виднелся. Прибыла галера.
Виднелся лес, немая глушь,
где часто рыщут флибустьеры,
сойдя на берег с корабля.

Гребцы воскликнули: "Земля!"
И судно закрепило якорь,
спустили шлюпки, и рабы,
про боль и жажду позабыв,
перебирались в них вполшага -
по десять человек в цепи.

И вот он - долгожданный берег.
И лес на склонах темных гор.
Неволю долго шагом мерить
не собирались с этих пор.

Ветвился лес. Они всё выше
в цепях идут, лелея план.
Людской безумный караван.
Два надзирателя притихши
под ноги смотрят. Тропы там
над самой пропастью. Террасы
нерукотворных склонов гор
глядят на море, где простор
заката заливают краски.

Вела дорога под уклон.
Сорвавши с головы повязку,
махнул другим Гераклион -
Двум надзирателям на шею
рабы накинули ту цепь,
которой скованы. "Скорее!
Ключи!" - С безумством на лице
рабы отняли ключ к свободе,
столкнули в море двое тел
своих мучителей и цепи
и рабский заодно удел.

Свободы вздох великолепен.
Ликуют бывшие рабы,
теперь хозяева судьбы.

Забрав оружие и вина
у надзирателей, идут,
горланят песни на латыни
у каменных отвесных груд.

Дней десять или две недели
они бродили, жгли костры.
И планы строили и пели
о вольный днях лихой поры.

И как-то сидя у костра
Гераклион спросил: "По правде
куда еще податься, Клавдий,
как не в пираты? Жизнь щедра
ко смелым и отважным только.

[КЛАВДИЙ]

- Искать величия осколки
чужое вечно отнимать?

[ГЕРАКЛИОН]

- А из чего нам выбирать?
У нас отняли всё когда-то.
Чужое заберу как плату.
И мне не важно у кого.

[КЛАВДИЙ]

- Мне грабить персов и арабов
да невиновных не по нраву.
К чему пустое воровство?
Другое - наказать виновных.
Хочу вернуться снова в Рим.
И драться с Цезарем на копьях.

-  Своей ты местью одержим!
А нам что делать предлагаешь?

- Решайте сами. Мне пора.

Пожали руки у костра.

- А передумать не желаешь?

- Нисколько. – Клавдий прочь побрёл.

А за спиной опять шумели,
дрались, смеялись, пили, ели.

А он стремился в Карфаген,
найти забытый старый город.
Он помнил башни белых стен,
ворота и за ними горы.

Как в детстве римский легион
его похитил с сотней пленных.
Пожары, умиравших стон
И сотни стражников надменных.
Пылал высокий бастион
Горел пожаром небосклон.
А город выстоял в осадах?

Выходит Клавдий на простор.
Что видит он со склона гор?


Все небо в бликах розоватых.
Заря. Пожара нет. Зола.
Давно сгорело всё дотла
или недавно? Нестерпимо
касаться прошлого опять.

- Мне слишком больно вспоминать,
всё то, чего уж нет в помине. -
Сказал он тихо на латыни
и прочь пошёл назад к "своим".

Они все также пили, пели,
и дальше "завтра" не смотрели.

Он рядом сел и вспомнил Рим.

- Я очень рад, что ты вернулся.
Ему сказал Гераклион.

И все о корабельном курсе
заговорили, как и он.

***
Итак, непобедимый Клавдий
однажды вновь добрался в Рим.
Колонны белые, аркады
пленяли зрение пирата.
Простор велик, необозрим.

Закат погас - и канул Рим
во тьму и дивную прохладу.
Пробрался Клавдий в зал сената.

Собранье, Цезарь посреди.
К нему с прошеньями подходят:
и знать, и люди из народа.
И вот всё замерло в груди -
кинжалы за спиной сжимают
людей примерно тридцать пять.
Как отказался принимать
прошенье Цезарь их - наносят
они удары остриём.
И прочь бегут безумно, босо.
И Клавдий вниз в безумстве том
с балкона сходит.
                - Что же, Цезарь?
Конец тебе я предрекал!
- Все предсказанья бесполезны.
Пришёл и ты вонзить кинжал?

Удар за Клавдием последний,
фатальный. Да, а что затем?
В пираты снова. Ветер летний.
Желанье вечных перемен.

***
Недолго плавали корсары,
схватил их быстро римский флот.
Они не избежали кары.
Галера. Тут один исход.


Уильям помнил как плетями
Стегали Клавдия, когда
Он весловал. Как Рима знамя
Несла бурлящая вода.

Последний плеск тяжелых вёсел.
Фатальный по спине удар,
и принял смерть гребец как дар,
в пучину кем-то сброшен чтО сил.

И тело увлекла вода, -
гребцы галерные кричали.
А море полнилось лучами
дневного солнца, как всегда.