Лабораторная работа

*****

Профессор действительной магии Валидарий П.Б. поёрзал в кресле номер шестнадцать в восьмом ряду сектора «А» цирка Моссней, поправил на переносице очки, зевнул и приготовился смотреть очередное неинтересное представление одного из студиозусов «ММ» - Магистратуры Метаморфоз, где Валидарий П.Б. честно и бескорыстно трудился уже более двадцати с хвостиком лет.

На коленях профессора лежала планшетка с разграфлёнными листами бумаги под зажимом. Профессор уже проставил предварительные оценки предъявленным его очам лабораторным работам подопечных. Пока что – карандашом.

В неинтересности грядущего действа профессор был, увы, уверен заранее. Не зря же он просмотрел уже сто четырнадцать «лабораторок», но так и не смог отметить что-либо выдающееся.

Непонятно, в чём было дело, но студиозусы действовали словно бы по одному и тому же шаблону… Кролики в цилиндрах, букеты бумажных цветов, внезапно появляющиеся из рукавов чёрных фраков, море разноцветных шёлковых платков… Всё это так и мельтешило в глазах профессора, отчего что он, помимо лёгкого головокружения, испытывал ещё и сильнейшее раздражение из-за этого… этого парада унылого однообразия.

Не тому он их учил! То есть, учил-то профессор Валидарий П.Б. как раз этому, но… но ведь не только этому, в самом-то деле! Кролики, цилиндры, бумажные цветочки и пёстрые платочки – какие же это метаморфозы, позвольте спросить? Это же просто технические приёмы для производства фокусов, а не настоящие иллюзии, и уж тем более, никакие это не метаморфозы!

***

- Ведь что такое, строго говоря, метаморфоза? – вещал уже двадцать с хвостиком лет профессор Валидарий П.Б., медленно расхаживая перед аудиторий на вступительной лекции, с которой начинался курс погружения в искусство метаморфоз.

Во время занятий он по привычке заводил руки за спину и прятал их под фалдами фрака, отчего становился похожим на толстого горбатого жука в очках.

– Метаморфоза, господа, - продолжал профессор, - это, прежде всего, преображение чего-либо во что-либо совершенно иное, в то, чего прежде вовсе не существовало, не так ли? От этого вам и придётся отталкиваться в вашей будущей деятельности…

Двадцать с хвостиком лет профессор Валидарий П.Б. вещал одно и то же и показывал одни и те же приёмы во время практических занятий. Руку, что называется, набил на этом, ища искры Божии среди сонма студиозусов, проходивших перед его очами в течение всех этих тихих спокойных лет. Искал, да, и ждал, ждал… но, увы, за все эти двадцать с хвостиком годков так и не увидел этой искры.

А по завершении курса студиозусы Магистратуры сдавали показательные лабораторные работы на тему превращений, иллюзий и метаморфоз. Сдавали только и именно в цирках! Это было давней традицией Магистратуры и самого Института Метаморфоз. Магистратура, что следовало из названия, являлась высшей и завершающей стадией обучения будущих Мастеров Метаморфоз.

Цирк Моссней профессор любил больше всего и всегда охотно приезжал в город, где этот цирк располагался. Хотя, вообще-то, путешествия он не очень любил. Возраст, привычка к домоседству… то да сё… Ну, за время, отведённое на приём лабораторных работ, он на весь будущий учебный год наездится. А потом будет привычно отдыхать дома и преподавать в Магистратуре, конечно.

Публика имела обыкновение валом валить на представления цирка, если в афишах было указано о сдаче очередной показательной лабораторной работы каким-либо студиозусом Магистратуры Метаморфоз. Все хотели увидеть что-то новое, необычное! Правда, в последние несколько лет поток таких желающих почему-то начал сокращаться…

По итогам сдачи показательной «лабораторки» студиозы допускались к экзаменам, после чего получали диплом Магистра Метаморфоз.

А кое-кто – и не получал, потому что не допускался к экзаменам профессором Валидарием П.Б. лично. С одобрения ректората, разумеется, но решающее слово провозглашал именно он.

Отсев студиозусов с каждым годом почему-то становился всё более удручающим с точки зрения статистики. В прошлом году, например, из девяноста девяти студиозусов только двадцать пять – всего лишь двадцать пять! – человек получили допуск к экзаменам… А сдали на «отлично» всего лишь пятеро. Остальным экзаменующимся пришлось «натягивать» итоговую оценку до «хорошо».

- Плохой процент, многоуважаемый профессор, - сказал ему тогда ректор. И добавил, даже не стараясь смягчить упрёк: - Может быть, вам отпуск взять? Длительный? Мне кажется, вы несколько… переутомились. И, как бы это сказать… впали в однообразие. А студиозусы за вами всё это повторяют и повторяют… всё то же самое. Так как насчёт отпуска?..

От отпуска Валидарий П.Б. гордо отказался. Пришёл из Магистратуры домой, весь красный, распаренный от злости на ректора, и бросился лихорадочно пересматривать курс своих лекций, изданный в роскошном подарочном издании всего лишь каких-то пятнадцать лет тому назад.

Перелистал сборник и немного успокоился. Что ни говори, а прекрасные лекции, хоть и зазорно человеку, а особенно – профессору действительной магии, хвалить самого себя.

- Никакого у меня нет однообразия! Там - описания различных приёмов и методов метаморфоз! И прекрасные описания, подкреплённые практическими примерами! – громко сказал самому себе профессор Валидарий П.Б. и с шумом захлопнул толстый томик. – А студиозусы – просто обезьянки, не могут сами ничего придумать, вот и копируют мои приёмы и примеры! Ф-фух! Тьфу! Брр!.. Бесталанные неумехи!..

**

Профессор с усилием отвлёкся от неприятного воспоминания о прошлогоднем разговоре с ректором, вновь поправил очки на переносице и устремил взор на арену цирка.

В этот момент заиграла громкая бравурная музыка. На манеж вышел важный высокий господин: шпрехшталмейстер Бруннер, много лет представлявший публике студиозусов Магистратуры, согласно заключённому между цирком и Магистратурой договору. Он был в чёрном фраке с белой манишкой и чёрным атласным галстуком-«бабочкой», очень похожим на фрак профессора Валидария П.Б..

- Внимание, внимание! – провозгласил шпрехшталмейстер. – Сейчас перед вами, уважаемая публика, выступит студиозус Магистратуры Метаморфоз, Аппий Велеций Кувырком, со своей показательной лабораторной работой! Встречайте! – и господин Бруннер, воздев руки к куполу цирка, захлопал в ладоши, обтянутые сверкающими белыми перчатками.

И на манеж цирка вышел студиозус с нелепым именем Аппий Велеций и с более чем нелепой фамилией – Кувырком. Вышел как-то неловко: споткнулся, чуть не упал, в самый последний момент каким-то чудом удержавшись на ногах. Комичным жестом широко раскинул руки в стороны и поклонился публике, после чего… беззастенчиво почесал себе нос! На глазах у всех – взял и почесал свой нос!

- Деревня… - пробурчал себе под нос профессор Валидарий П.Б. и вдруг резко выпрямился в кресле.

***

- А ведь этот Аппий… этот Кувырком… - профессор беспокойно заёрзал, завертелся в кресле…

И тут же получил ощутимый тычок под рёбра от какой-то толстой расфуфыренной дамы в огромной шляпке с цветами, сидевшей на соседнем месте справа от него.

- Вспомнил! – чуть не вскрикнул профессор, отчего соседка сердито на него зашипела и погрозила Валидарию П.Б. веером.

Валидарий П.Б., не обращая внимания на рассерженную даму, во все глаза уставился на студиозуса Аппия Велеция Кувырком.

- Это же он, это он! – забормотал Валиарий П.Б., и мысли почтенного профессора заметались, словно вспугнутые котом мыши. – Этот Аппий Кувырком… да ещё и Велеций, к тому же… вечно задавал мне на семинарах самые дикие и дурацкие вопросы! И все его вопросы начинались с одной и той же глупой фразы: «А что, если?..» Ну да, ну да… Он же приехал из деревни, которая так и называется – «А что, если?..»

Деревня со странным названием: «А что, если?..» действительно существовала. Во всём государстве не было другого такого места - со столь несообразным для населённого пункта именованием.

Располагалась деревня на отшибе, на самой дальней окраине страны, и, по слухам, жили в ней весьма и весьма странные люди. Держались жители сами по себе, в города, а особенно - в столицу, выезжали редко. Возделывали свои огородики, распахивали свои небольшие поля, ни в чём при этом особо не нуждались, блюли какие-то собственные традиции… В туристическом справочнике название деревни вообще не указывалось, значит, ничего там интересного не было, ни для туристов из других стран, ни вообще ни для кого.

Но!

Но, опять же – согласно слухам, - происходили время от времени в этой деревне «А что, если?..» разные непонятные и даже труднообъяснимые события.

Время от времени там лил дождик - лил строго на поля и огороды жителей, не выходя ни единой струйкой и ни единой каплей за границы деревни. А в это самое время в окрестных деревнях, посёлках и городах стояла страшная жара, от которой люди не знали, куда деваться.

Время от времени из деревни «А что, если?..» привозили на ярмарки такие громадные арбузы, кабачки, дыни, помидоры и прочие фрукты-овощи, что дары полей и огородов других торговцев казались по сравнению с продуктами «ачтоеслинцев» просто мелким горохом.

Время от времени - по слухам, конечно! – жители деревни сообща устраивали некие странные эксперименты… То у них из колодцев начинал бить в небо высокой струёй фруктовый сок; то у них вдруг взлетела в небо колокольня маленькой церквушки… Говорят, полетала-полетала колокольня в небесах с полчаса, а потом плавно спустилась и ловко встала на прежнее место.

Время от времени… да там что угодно могло произойти, в этой деревушке, если верить несуразным слухам. Кони, говорят, в драконов обращались, и прочая чепуха якобы происходила. Тыквы по дорожкам сами катались, вороны превращались в синиц или в ласточек… и так далее, и тому подобное.

Ну, всему – верить – не то, что самому проверить. Какую-то комиссию, помнится, от их Магистратуры в «А что, если?..» направили несколько лет тому назад, так припомнилось Валидарию П.Б.. Припомнилось и то, что его тоже приглашали принять участие в работе этой комиссии, но профессор как раз готовил к очередному переизданию сборник своих лекций, поэтому отказался от этой чести, весьма невысокой, кстати, в его глазах.

Деревенские комиссию к себе пустили, пир закатили, мёдом-пивом высоких господ поили, долго по деревне своей гостей водили, улыбались во весь рот, шапки снимали да кланялись… Но никаких секретов члены комиссии так у «ачтоеслинцев» и не выведали, свидетелями каких-то поразительных чудес, увы, тоже не стали.

С тем и вернулась комиссия восвояси. В таком смысле и отчитались члены комиссии перед Магистратурой: обычная, мол, деревня, никаких коней-драконов там и в помине нет, обычные лошадки, «савраски» мохноногие, в телеги впряжены, и колокольня прочно стоит на своём месте у церкви.

Да, фрукты-овощи тамошние действительно очень крупны и вкусны, так это и понятно – деревня располагается на южной окраине государства, там просто климат очень хороший, мягкий и тёплый, способствующий наилучшему произрастанию всяких злаков и прочих морковок с петрушкою.

А жители деревни, по словам членов комиссии, похожи на каких-то излишне радостных и всем довольных, извините, недоумков. Всё-то им весело, всего-то им хватает, всё-то им хорошо на этом свете! Даже помощи от государства никакой не просят уже давным-давно - ни деньгами, ни рабочей силой, ни медиков им не надо, ни учителей, ни даже новой пожарной машины – у них и своя есть. Живут сами по себе, и всё.

Правда, опять же, по слухам, члены комиссии примерно с месяц после этого визита в деревню видели какие-то странные сны – яркие, необычные; и будто бы в тех снах творились некие чудеса и волшебства. И кони в драконов действительно будто бы обращались – в этих снах… и прочее разное происходило…

Но сны – они есть сны, их к делу не пришьёшь и в отчёте про них не напишешь: несолидно будет выглядеть.

На том тогда дело с комиссией и закончилось, как помнил Валидарий П.Б..

***

А в этом году на обучение в Магистратуру Метаморфоз попал отобранный из большого числа студентов новый студиозус – Аппий Велеций Кувырком из деревни «А что, если?..»

Профессор Валидарий П.Б. преподавал именно в Магистратуре, всех студентов низших курсов он и знать не знал, не по чину ему это. Для Валидария П.Б. студенты давно уже словно бы слились в некую однородную массу, в серую руду, из которой он тщетно пытается уже в течение двадцати с хвостиком лет намыть хоть несколько унций золотого песка… о самородках, увы, давно уж и речи не шло.

Ох, и намучился он с этим Аппием Велецием! Вот уж и правда - Кувырком! Всё у него было не по порядку, всё он стремился перевернуть с ног на голову, всё хотел делать по-своему. Не мышку в лягушку метаморфизировать – а лягушку в мышку! Да ещё чтобы она так мышкой и осталась!.. Не кроликов из пустого цилиндра доставать – а цилиндр из уха кролика вытаскивать! И так далее.

За что Аппий Велеций и получал от профессора Валидария П.Б. предельно низкие баллы. Только чтобы возможно было студиозусу удержаться в Магистратуре, не оказаться отчисленным – небось, всей деревней деньги на обучение для него собирали, думал профессор… Жалко мальчика, всё же, хоть он и своеволен – беспредельно и недопустимо своеволен!

Аппий Велейций Кувырком во всё время курса обучения то и дело пытался привлечь внимание профессора своими дикими предложениями. Несносный студиозус мог в середине семинара или практической работы влезть профессору буквально под мышку и, захлёбываясь словами от бурлящего в его душе юношеского энтузиазма, заявить буквально следующее:

- Профессор Валидарий, а что, если метаморфизировать, то есть, преобразить – причём, окончательно и навсегда, - сторожа третьего учебного корпуса Магистратуры, хромого старика Люция, пропахшего насквозь ужасной махоркой и глухо кашляющего, словно в бочку, в молодого спортивного юношу, не имеющего ни вредных привычек, ни болезней? А? Как вам это, профессор?..

Или:

- А что, если преобразить, то есть, метаморфизировать, бронзовую статую Первого Магистра, знаменитого Камприя Васиса Купчик-Мимохвата, позеленевшую от старости в незапамятные времена, засиженную голубями до полного неприличия, в мраморную композицию? Белую, сияющую вечной чистотой и полностью защищённую от покушений вредных голубей?..

- Как это – полностью защищённую? – снисходительно спросил тогда Валидарий П.Б..

Ответ студиозуса поразил профессора своею очевидной бессмыслицей: потому, мол, что он, студиозус Кувырком, берётся установить над композицией неснимаемый защитный купол, каковой давно уже установлен старейшинами над его родной деревней…

И так далее, и прочее, и тому подобное, в том же духе…

***

Тут профессор Валидарий П.Б. словно бы споткнулся в своих воспоминаниях о вечной надоедливости студиозуса Кувырком, ужасавшего почтенного ментора своею крайней некомпетентностью.

Защитное поле?! Над деревней «А что, если?..»

А члены комиссии потом целый месяц видели странные сны – сны о чудесах?!

Да что же это за!..

***

Аппий Велеций Кувырком тем временем прекратил паясничать, оставил в покое свой нос и с милой, хотя и несколько простодушной улыбкой, от уха до уха, свойственной жителям его родной деревни, громко произнёс:

- Уважаемая публика! А что, если мы все сейчас поверим в чудо? В настоящее чудо? Как вы думаете, оно произойдёт?

Публика вежливо захлопала, но никто не откликнулся, не ответил на вопрос студиозуса. Разве что с цирковой галёрки, с самых дешёвых мест, послышался свист и донёсся чей-то одинокий голос:

- Покажи им, сынок!

Профессор Валидарий П.Б. стремительно, насколько это позволяла ему излишняя округлость его кургузой фигуры, обернулся своим толстощёким румяным ликом к рядам галёрки.

Бедновато, но вполне прилично одетый старик с седой шевелюрой и длинной седой бородой приветственно махал студиозусу Кувырком рукою.

- Покажу, папа, - отозвался Аппий Велеций. – Пришла пора показать всем, что мы умеем!

Студиозус проговорил эти слова мягким негромким голосом, но его услышали абсолютно все зрители, собравшиеся в этот день в цирке.

- Давай, сынок, мы все тебя благословляем! – откликнулся старик.

Профессор Валидарий П.Б. занервничал. Неужели Аппий Велеций сейчас начнёт вытаскивать цилиндры из кроличьих ушей? Или, не дай Бог, превратит в мышку или лягушку шпрехшталмейстера Бруннера, да так мышкой его и оставит?! Этого ни в коем случае нельзя допустить!..

- В нашем государстве с незапамятных времён введён мораторий на настоящие чудеса, - приятным голосом произнёс между тем студиозус Кувырком. – Ввели мораторий после всем памятного печального события: самый первый Магистр, почтенный Камприй Васис Купчик-Мимохват, изготовил из древесных опилок несколько тонн фальшивого золота и вынудил купцов нашего государства расплатиться этим золотом за настоящие товары, купленные у чужестранцев… Произошёл грандиозный государственный скандал! Хотя памятник Купчику-Мимохвату всё же воздвигли, но, скорее, в назидание для будущих поколений… С тех пор волшебство оказалось под запретом и была учреждена Магистратура Метаморфоз при Институте Метаморфоз.

Профессор Валидарий П.Б. положил дрогнувшую руку на сердце, внезапно неистово заколотившееся под накрахмаленной манишкой фрака…



- В этом почтенном учреждении, в Магистратуре Метаморфоз, - продолжил Кувырком, - студиозусов ОТУЧАЮТ творить настоящие чудеса! Я, студиозус Аппий Велеций Кувырком, это заявляю и утверждаю – со всей ответственностью!

Зал зашумел, многие зрители повскакали со своих мест, с галёрки и даже из рядов для приличной публики раздался бешеный свист в два пальца. Женщины завизжали, заколыхались перья и цветы на их шляпках. Мороженщик, пробиравшийся со своим коробом по третьему ряду, уронил эскимо на палочке прямо в чьё-то глубокое декольте, отчего пострадавшая дама упала в обморок на руки своему кавалеру, молодому офицеру в гусарской форме. Офицер машинально схватил одной рукой даму, другою же рукой ловко подхватил эскимо с её пышной груди и - от нервного потрясения, видимо - впился в него крепкими белыми зубами.

В почтенном цирке Моссней начинало твориться чёрт знает что!

- Мы, жители деревни «А что, если?..», живём по-своему, - возвысил голос студиозус Кувырком. – Мы вынуждены были в течение долгих, долгих лет скрывать наши способности и удерживать над нашей деревней особый магический защитный купол. В прошлом году к нам приезжала комиссия из Магистратуры Метаморфоз, и нам пришлось отводить и даже затуманивать членам комиссии глаза, чтобы они ничего не увидели и не поняли! Потом им снились сны – о том, что происходит у нас в деревне на самом деле, о том, как мы там живём.

Публика понемногу успокоилась и начала прислушиваться к словам студиозуса Кувырком. Пострадавшая от действий мороженщика дама пришла в себя и крепко обняла молодого офицера, отчего тот чуть не подавился палочкой от проглоченного им эскимо. Но офицер устоял и перед дамой, и перед палочкой от мороженого. Он нашёл в себе силы схватить мороженщика за шиворот и перекинуть его через спинки кресел рядом ниже, где тот и затих на полу, под ногами зрителей, прижимая к груди свой короб с холодным лакомством.

- Мы, «ачтоеслинцы», просто… не пугайтесь этого слова, уважаемые… мы – самые настоящие волшебники! - провозгласил Кувырком. - Никому наши чудеса не мешают, потому что это – добрые чудеса! Если бы не мораторий, мы давно показали бы всем, что может сделать настоящий волшебник. И вот – время пришло! Вчера, восьмого июня сего года, мораторий был снят – снят на один день! – согласно высочайшему государственному указу! И этот день настал, это - сегодня, и чудо произойдёт сейчас!

Профессор Валидарий П.Б. почувствовал, что он сползает куда-то вниз, под кресло, стоящее впереди рядом ниже… Он выпрямился и крепко ухватился обеими руками за подлокотники.

- Да, сегодня вы увидите настоящее чудо… настоящую метаморфозу… и позорный для нашего государства мораторий на волшебство будет отменён - снят на веки вечные! Сперва – для жителей нашей деревни, а позже – и для всех жителей страны. Мы, «ачтоеслинцы», с радостью научим всех достойных граждан нашей страны настоящим чудесам, превращениям и метаморфозам! А Магистратуру Метаморфоз упразднят – раз и навсегда, окончательно и бесповоротно, как вредное для развития фантазии и воображения учреждение! – воскликнул Аппий Велейций Кувырком.

- Это… это же революция! – трясущимися губами еле сумел вымолвить Валидарий П.Б.

Зал взревел…

Профессор Валидарий П.Б. покрылся холодным потом с головы до ног…

- Браво, сынок! – послышался восхищённый голос старика с галерки.

- Прошу выйти на манеж профессора действительной магии Валидария Пуклиуса Бесомракия! – трубный голос студиозуса Кувырком буквально ввинтился в уши профессора, за что-то там зацепился внутри его черепа… и словно арканом повлёк бедного профессора на середину арены…

- Айн! Цвай! Драй! – воскликнул Кувырком, приветствуя трясущегося, как студень, Валидария Пуклиуса Бесомракия взмахом руки. – Двадцать с хвостиком лет вы, - извините, неуважаемый мною профессор, - читаете всё тот же курс скучнейших лекций, проводите нуднейшие практические занятия и принимаете похожие друг на друга, словно две капли воды, показательные лабораторные работы студиозусов Магистратуры в различных цирках, разбросанных по разным городам нашей страны. Примите же мою «лабораторку», профессор, и оцените её!

Студиозус Кувырком отступил на шаг… лукаво прищурился… и произнёс:

- А что, если… вы сейчас метаморфизируетесь в попугая, профессор?..

***

Попугай Валидарий Пуклиус Бесомракий съел семечку, почесал лапкой под крылышком, попил свежей родниковой воды из поилки и взлетел на жёрдочку.

- Метамор-р-рфозы-ы! – хрипло прокричал попугай. – Будь пр-р-рокляты метамор-р-рфозы! Тьфу! Брр! Ф-фух!

- Ну-ну, попка, тихо, тихо… Не буяньте, профессор! - погрозил ему пальцем хозяин, член государственного Магистрата по делам Волшебства и Метаморфоз, Аппий Велеций Кувырком. – Нам предстоит ещё масса работы, не отвлекайте меня, прошу вас!

Клетка у Валидария была просторная, член Магистрата Кувырком не пожалел денег на её обустройство. Тут было всё, что потребовалось бы самому прихотливому в мире попугаю: кормушки и поилка, домик для спанья, чистая соломка на полу, кольца для раскачивания вниз головой, жердочки, укреплённые на разной высоте на проволочных стенах, разноцветные мячики для катания и даже миниатюрные качели.

Подпоркой для клетки служил пухлый томик лекций профессора Валидария П.Б. в роскошном подарочном издании – на веленевой бумаге и с виньетками, выполненными золотом, на каждой странице…