Легенда о воине

Расскажу вам одну легенду
Про солдата, что в плен попал,
Пять лет в яме сидел. За "аренду"
"Спарринг-партнёром" там "выступал".
Но вначале представлю героя -
Александр Воронцов, из спецназа.
Он был выведен взрывом из строя
И не слышал уже приказа:
"Группа - к бою! Занять оборону!..."
И по радио вызвали помощь.
Больше не было в группе урону,
Вертолётов прикрыла мощь.
Воронцова же силой взрыва
С головной машины снесло в ущелье.
Судьба к Саше была терпелива
И "организовала" ему "новоселье"
В семиметровой яме- "зиндане"*,
Был притащен и спущен туда.
Он не думал, что яма та станет
Местом ожиданья суда.
Боевики не любили спецназовцев,
Но им просто тут повезло,
Не нашли в ущелье дудаевцев,
Те давно уж входили в село.
Воронцова повсюду искали,
К сожалению, не нашли.
А бандиты бойца пытали
И усиленно стерегли,
А потом сухожилья подрезали
На обеих его ногах,
Даже лекаря не позвали,
Чтобы и не мечтал о бегах.
Так и жил Александр Воронцов
Целый год в этой яме-могиле,
А искавшие, не видя концов,
Свои поиски прекратили,
Записав Сашу в "безвестьпропавшие".
Ну, а пленник? Его не кормили!
Представляете?! Его державшие
Изуверами, видимо, были.
Они два раза в неделю
Поднимали Сашу наверх,
Делали это с единственной целью,
Чтоб закрепить в рукопашной успех -
Убить ножом безоружного русского!
Воронцов же удар отбивал,
Но стесненье пространства узкого...
Много раз он порезан бывал.
Ну, а чем же питался пленник?
Закономерно встаёт вопрос,
Да к тому же смертельный тренинг.
Питьё из дождя, снега, рос.
А вот пища?... Он брал в руки глину,
Катал шарик, потом крестил...
Его Бог в смертный миг не покинул,
Глину-пищу благословил.
И вот эти из глины шарики,
Представляете, два года ел!
Глядел в небо на звёзды-фонарики
И тихонько-тихонько пел:
"Господи Иисусе, мой Сладчайший,
Христе мой Предивный,
Если Тебе сегодня будет угодно,
Я ещё поживу немножко?"
Удивляясь, что пленник живой,
Его в Пасху пытались расстреливать.
Автомат поднимали свой,
А он вдруг стал осечки давать!
Магазин заменили - осечка,
Заменили и сам автомат...
Александр вжался в стену как свечка,
Переживал каждый год этот ад...
Даже выстрелы все шли мимо,
Лишь посекли лицо крошки камня.
Прикрывал его кто-то незримо
И в "зиндан" волокут опять парня.
Угрожали, чтоб снял с шеи крестик.
Он на это им так говорил:
"Крестик мне надел не кудесник,
А священник, и благословил."
Бандиты  снять сами пытались,
Но не смогли, скрутило руки им...
После они долго измывались,
Говорили, мол, потом поговорим.
В доме, что стоял неподалёку,
Девушка-чеченка проживала
(Уж не знаю как, с какого боку),
Пленника от голода спасала.
Увидала, как с ним обращались,
Не кормили, в яме всё держали,
С беспомощным частенько даже дрались,
Всю его одежду изорвали.
Та девчушка ночью подходила
К яме и спускала молоко,
Козу тайно от родителей доила.
Александр вначале думал - облако
Светлое накрыло его яму.
Шорох, сверху сыплется земля,
Что-то гладкое скользнуло, он отпрянул...
Тихий шёпот: "Не пугайся, это я..."
Звали девушку по имени Ассель,
Она к яме приходила еженочно.
Но родители узнали её цель,
Выпороли и закрыли прочно.
Запор не удержал девчонку,
Она каким-то чудом вылезала,
Разбирала стену-камелёнку,
Хотя тяжесть наказанья знала.
В двухтысячном село было "зачищено"*
И, конечно же, о пленнике узнали,
Подземелье это найдено
И пленника на лестнице подняли.
Был вид его  довольно страшный
Фактически, лишь кожа да скелет.
Для пленника "зиндан" стал днём вчерашним,
Длиною (удивительно!) в пять лет.
В бородатом измождённом пленнике
Воронцова командир признал,
Его в охапку - отмывать. О венике
Напоминать тогда никто не стал.
Отмыли, приодели Александра
И стали осторожненько кормить.
(Плакали бы все с такого кадра,
Но мы легенды продолжаем нить)
Воронцов забрал девчонку сразу
И она совсем не возражала.
А когда приехали на базу,
Она крестилась, Анной стала.
Александр и Анна повенчались...
В легенде говорится - дети есть.
Когда во Пскове с командиром повстречались,
Александр сказал, что дело здесь -
Сходить в Псково-Печерский монастырь
К игумену, старцу Адриану,
Но допустит ли туда их клир*...
С солдатом разговаривать не станут.
Воронцова командир повёл
И, действительно, в приёме отказали.
Офицер в приёмную зашёл,
Рассказал там, как бойца терзали,
Как пять лет сидел он в тёмной яме...
Александра к старцу пропустили.
Тишина. Лишь образ в светлой раме
И часы размеренно ходили.
У старца Воронцов был минут сорок,
Вышел просветлённый и с улыбкой.
Говорит: "Как будто на пригорок
Я взошёл... К Солнышку... с радостью великой...
Ничего не помню..." А в руке ключи.
Оказалось, что ключи от дома,
Игумен Александру их вручил,
Монахини усопшей та "хорома".
Легенда... А про воина Евгения,
Новомученика православной веры,
Крест не снявшего в последние мгновения,
Действительности этого примеры.

Примечания: "зиндан" -земляная тюрьма на востоке; "зачистка" - спецоперация вооружённых сил против бандформирований; клир - группа священнослужителей в храме, монастыре