Выкормыш

Жизнь данная матерью и природой,
Не всегда может счастливой быть
И причин для этого бывает много,
Но вот Василия с самого рождения,
Презрительная преследовала кличка.

Выкормыш-как только он ходить стал,
Как только первый раз вышел гулять
И с ним дружить никто,не захотел,
Все рядом понимали,что он,не человек,
Как они все вокруг из одной деревни.

Ведь шёл среди них подлый слух,
Что родила его мать от фашиста,
В её доме немецкий комендант жил
И русских баб уж дуже очень любил,
К нему холуи полицаи их приводили.

А когда вернулся с войны её муж
И увидел картину такую в доме,
Малец ползает шустро по полу,
"Чей?"Спросил он у жены:"Мой!",
Так и не развязывая вещь мешка,ушёл.

Сказав,что с фашистским выкормышем
И подлой женой жить вместе,не будет,
Года идут Василий рос,ходил в школу,
Но чаще слышал не имя своё,а выкормыш,
Так кличка его стала-Корм,а Корм.

Всегда ему было очень обидно
И не раз он спрашивал мать свою,
"Мама,а это правда,что про меня говорят?"
Нет сынок,не правда,тебя я в честь отца
И назвала,он партизаном настоящим был.

Тяжело раненным его я подобрала и спрятала,
Более года в хлеву где у нас стоит корова,
Днём он прятался за кучей навоза,
Прикрытый соломой,и навозом из под коровы,
А ночью чтоб,не замёрзнуть с коровой спал.

А фашистский офицер ко мне,не подходил,
Запах навоза он ох как,не любил
И меня всегда заставлял мыться,
А я после бани вымажусь опять,
И он всегда говорил-русская свинья,скотина.

Но вот когда поправился Василий
И стал готовиться к уходу в лес к своим,
Я растопила баню как бы для себя,
Ведь в ней оккупацию прожила,а в доме убиралась,
Меня ведь выгнали из дома в первый же день.

Как только комендант в нём поселился,
Ведь дом отца моего исправным,лучшим был,
Часто соседи матери порой завидовали,
Что мужика толкового нашла,работящего,
Вот мы с Василием друг в друга и влюбились.

А дальше было одно горе всегда у меня,
Он,не успел за темно дойти до леса,
Как на него наскочил немецкий патруль
И расстрелял его на том самом месте,
На следующий день об этом рассказал полицай.

И я как бы за грибами пойдя,нашла его,
И потом там же его позже закопала,
Ну,а потом всё было на твоих глазах,
Давно хотела тебе всё это рассказать,
Да,не хотела теребить горем душу.

Ведь горе у меня,никому такое,не пожелаешь
И страха такого я тогда такого натерпелась,
Что только один Бог о том знает,а ведь он,
Не требует от меня унижения и оправдания,
Но перед тобой родной сынок я чиста,как слеза.