Имена и люди часть 23

Имена и люди часть 23

Относительная стабильность внутренней политической обстановки позволила Даниилу успешно отразить поход бологовских князей, присягнувших Батыю. Победой в 1245 г. Даниила закончилась и его продолжительная борьба с черниговскими князьями. Ростислав, сын великого князя Черниговского Михаила и зять венгерского короля Белы IV, при  помощи венгерских рыцарей пытался взять Галич. Под Ярославлем Галицким Даниил Романович разгромил своих противников. На Юге Руси он опять стал самым могущественным князем.
Это могущество было необходимо Даниилу, ибо он не собирался признавать над собой верховную власть Золотой Орды, государства Батыя, чьи владения включали в себя часть Хорезма, Сибирь, Предуралье, Волжскую Булгарию, всю бывшую Половецкую степь от Волги до Дуная и Крым. Непокорный Батыю галицко-волынский князь собирался освободить от ордынской зависимости и те русские земли, которые были принуждены ее признать. Для этой цели он искал союзников в русских землях и за их пределами.
Задача эта была невероятно трудна. На Западе Европы и в центральноевропейских странах, подвергшихся монгольской агрессии в 1241-1242 гг. полагали, что лучше не дразнить нового могущественного соседа. На Руси, где единого государства давно не существовало, и каждый русский  князь в центре внимания держал суверенитет своего княжества, действия Даниила воспринимались как попытка вмешаться во внутренние дела и принизить самостоятельность той или иной земли в пользу Галиции и Волыни. К несчастью для Руси, ко времени Батыева нашествия политическая раздробленность полностью соответствовала уровню социально-экономического развития всех русских земель. Более того, она способствовала их экономическому прогрессу и культурному процветанию, а потому у современников Даниила - у княжеско-боярской элиты и у простых горожан и селян - совершенно не было осознания необходимости государственного единства.
Батыево нашествие и страшные поражения от татар трактовались, как Божье наказание за грехи. Можно ли ему противиться? Кроме того военный потенциал Золотой Орды и стоящей за ее спиной всей Монгольской империи был настолько могуч, что даже военно-политическое единство Руси, возникни такое, не гарантировало успеха, в то время как новое опустошение от войны было неизбежным. Огромная военная мощь Батыя, продемонстрированная им в русских походах 1237-1238  и 1239-1241 гг., настроила большинство князей и бояр, разоренных Батыем уделов, на поиск консенсуса с завоевателем. Золотая Орда Батыя была лишь частью обширной Монгольской империи, а ее властитель, по данным папского легата Плано Карпини имел под рукой до 600  тыс. конных воинов, умевших обращаться с китайскими стенобитными машинами, таранами и пороками (катапультами), перед которыми были бесполезны стены русских деревянных городов. Вассальная зависимость от золотоордынского хана, выражавшаяся в утверждении им князей на их престолах ханскими ярлыками и выплата дани (ордынского выхода) всеми сословиями кроме духовенства, представлялась им вполне приемлемым вариантом. Кочевники не стали расселяться на Руси из-за непригодности для их хозяйства и образа жизни местных природно-климатических условий.

Завоеватели, будучи язычниками, между тем в силу особенностей монгольских верований уважительно относились ко всем религиям, включая православие. Сын Батыя Сартак сам исповедывал христианство, очевидно, арианского толка.  Сопротивление грозило неминуемой карательной ратью, рассуждали северо-восточные князья, эта рать принесет новые поражения, смерти и унижения. К такому выводу пришел в 1243 г. великий князь Владимиро-Суздальский Ярослав Всеволодович, поехав к Батыю и получив от него ярлык «на всю Русь». Такого подхода после смерти Ярослава и своей поездки в Сарай-Бату (резиденцию Батыя) и в столицу монгольской империи Каракорум придерживался до конца жизни и его старший сын Александр Ярославич, позже в XIV-XVI вв. более известный под прозванием Невский. Аналогично мыслил великий черниговский князь Михаил со своими детьми,  и еще многие-многие другие князья Северо-Восточной и Южной Руси.  Из многих зол, они пытались выбрать меньшее. Так что, на наш взгляд, мужественная и достойная уважения позиция Даниила в отношении монголо-татар, была обречена, скорее всего, на поражение из-за сочетания объективных и субъективных факторов его времени.
Среди русских князей союзником Даниила Романовича стал лишь младший брат Александра Невского - Андрей Ярославич. Он полагал, что ордынскую зависимость можно сбросить. После смерти в Каракаруме  отца Александра и Андрея - великого князя Владимиро-Суздальского Ярослава Всеволодовича, регент императорского престола ханша Туракина (вдова императора Угедея[3]), не очень хорошо разбиравшаяся в устройстве Руси, дала Александру Ярославичу, как старшему брату, более старший ярлык - на великое княжение Киевское, а Андрей Ярославич получил великое княжение Владимирское. Между тем, Киевская земля к 1246 г. представляла собой сплошные руины. К тому же к середине XIII в. владимиро-суздальские князья воспринимались там, как чужие. Александр Ярославич был оскорблен таким поворотом дел. Он не поехал в Киев и затаил обиду на младшего  брата, вассалом которого он, Александр, как наследник отцовского Переяславль-Залессского удела, теперь оказался. Военно-политический союз великого князя Владимирского Андрея и великого князя Галицко-Волынского Даниила был оформлен династическим браком Андрея и дочери Даниила Романовича.
Несостоявшийся крестовый поход
Даниил продолжал переговоры о военном союзе против Золотой Орды с Венгрией и нашел понимание в данном вопросе у Святого престола. Папа Римский Инокентий IV в 1246 г. обещал объявить крестовый поход против монголов. Он обещал также Даниилу даровать королевскую корону, если он обязуется распространить на Руси католичество. Последнее обстоятельство поссорило Даниила с перебравшимся в его княжество после разгрома Киева главой русской православной церкви - митрополитом Кириллом. Вскоре он уехал во Владимир на Клязьме, сделав этот город главной церковной столицей православной Руси.

Для реализации анти-ордынских планов Даниила требовалась серьезная подготовка и время. Между тем Батый в 1250 г. стал угрожать Галицко-Волынскому княжеству новым вторжением. Чтобы предотвратить его, Даниил Романович решил съездить в ставку Батыя и временно признать свою зависимость от хана. Батый вел на Руси тонкую дипломатическую игру. Он уже разобрался в сложностях управления разрозненными русскими землями, осознал, что без князей-вассалов, которых стоит натравливать друг на друга, удержать различные русские княжества и получать с них дань будет трудно. Зная вражду Михаила Черниговского и Даниила Галицкого из-за Киева, Батый решил отдать ярлык на Киев Даниилу. Приехавшего в Орду Михаила ждал суровый прием. За отказ поклониться изображению Чингисхана и пройти между «очистительными огнями» (что было воспринято православным Михаилом, как принуждение к языческому обряду) черниговский князь был зверски убит.
Даниила же Галицкого в Сарай-Бату встретили с почетом. Хан усадил его подле себя и, видя отвращение Даниила к кумысу, как к ритуальному языческому напитку монголов, приказал поднести ему чашу с вином. Даниил признал верховенство Батыя над своим княжеством и обещал выплачивать дань. Известие об этом было тяжело воспринято на родине князя.
Между тем Даниил не собирался сдаваться и пытался укрепить связи с европейскими странами, видя в них потенциальных союзников для борьбы с Ордой. В 1252 г. он женил своего сына Романа на Гертруде, дочери короля Белы. Невеста была уже в летах, т.к. в первом браке состояла с маркграфом Баденским, умершим к этому времени. Гертруда являлась наследницей Австрийского герцогства, и брак с ней открывал Роману Даниловичу путь к австрийскому престолу. Русские дружины Даниила и Романа вместе с венграми предприняли поход в чешские земли и окрестности Вены против Оттокара, стремившегося также к контролю над австрийским троном. Впрочем, стать австрийским герцогом Роману Даниловичу не пришлось.
Также Даниил то воевал, то пытался наладить союз с Литвой, молодым государством, образование которого ускорила угроза со стороны немецких крестоносцев, захвативших земли эстов и предков современных латышей. При первом великом литовском князе Миндовге наметилось объединение Литвы и западнорусских княжеств на почве совместной борьбы с крестоносцами и противостояния возможному нашествию на западнорусские земли Золотой Орды.
Однако, пока Даниил выстраивал свою политику в Европе и в Орде, случилось несчастье с его северо-восточным русским союзником Андреем Ярославичем. В 1252 г. насилия баскаков спровоцировали восстание во Владимире, Суздале и некоторых других городах Великого княжения Владимирского. Великий князь Андрей встал на сторону своих восставших подданных. Его брат Александр очутился в это время в Орде, где в отсутствие Батыя управлял Сартак, подружившийся с Александром еще в ходе первого визита русского князя в Золотую Орду. Ордынская рать во главе с царевичем Неврюем и в сопровождении Александра, получившего от Сартака ярлык на Великое княжение Владимирское, двинулась на подавление мятежников. Владимиро-Суздальские ополченцы,  которых вывел ей навстречу Андрей Ярославич, были быстро разгромлены, а сам князь Андрей вынужден был бежать через Новгород «за море» в Швецию. Города, принявшие участие в восстании, подверглись опустошению, а те, которые были не причастны к нему, совершенно не пострадали. Великим князем Владимирским с 1253 г. и до своей смерти в 1263 г. стал Александр Ярославич. Он, как мы уже говорили, ратовал за нахождение компромисса с Золотой Ордой. С братом своим Андреем Александр вскоре помирился. Андрей вернулся и получил в удел Суздаль. Как удельный князь, он являлся вассалом своего старшего брата великого князя Владимирского. Военно-политический союз Андрея с Даниилом Галицким, который ничем не сумел помочь своему зятю против Неврюевой рати, перестал существовать.
Тем временем Иннокентий IV дважды призвал европейских христиан к крестовому походу на монголов, однако это начинание папы Римского не имело успеха. В утешение Даниил получил в 1255 г. от папы корону и стал первым русским королем. Коронование провел в Дрогичине папский легат, однако Даниил Романович не перешел в католичество и не стал обращать в него своих людей.
С 1255 г. Даниил Романович своими силами начал воевать с ордынцами. Ему противостояли расположенные в Южной Руси тумены темника Куремсы. Борьба шла с переменным успехом, пока новый ордынский властитель младший брат Батыя хан Берке[4] не сменил Куремсу на темника Бурундая. Последний пришел в Южную Русь с огромным войском. Он обещал не воевать Галицко-Волынскую землю, если великий князь Даниил сам сроет укрепления городов. Даниил не был уверен в успехе  в случае столкновения с Бурундаем и выполнил условия ордынского воеводы.
Последним военным предприятием Даниила Галицкого оказалась война с Литвой. Воодушевленные ослаблением юго-западных русских городов литовцы вторглись на Волынь. Даниил разгромил их в поле  и выгнал за пределы своих границ.
В 1264 г., находясь в своей резиденции в Холме, великий князь Даниил Романович разболелся и вскоре скончался. Его похоронили в холмской церкви Богородицы, построенной, как и весь город Холм, на средства и по приказу самого Даниила.
Благородный образ Даниила, князя и полководца, сохранили не только русские летописи. Как сильного правителя описывают Даниила Романовича также венгерские и австрийские хроники, из польских источников - повествования Длугоша, Стрыйковского и Кадлубека, из литовских -  летопись Быховца.
ЧЕРНИКОВА Т.В., к.и.н., доцент МГИМО (У)
Литература
Андрияшев. Очерки истории Волынской земли до конца XIV в. - Киев. 1887.
Гайдай Л. Історія України в особах, термінах, назвах і поняттях. - Луцьк: Вежа, 2000
Дашкевич Н.П. Княжение Даниила Галицкого. - Киев 1873.
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Гл. 6. Данило Романович Галицкий
Соловьев С.М. Даниил Галицкий. Современник, 1847
Пауткин А.А. Летописный портрет Даниила Галицкого: литературные заимствования, влияние живописной традиции или взгляд очевидца? Древняя Русь. Вопросы медиевистики.. 2002. № 1 (7)
Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950
Черепнин Л.В. Летописец Даниила Галицкого.  Исторические записки. Т. 12. М., 1941

 [1] Ярослав Осмомысл происходил из ветви Рюриковичей, известной, как Ростиславичи. Эта ветвь шла от Ростислава Владимировича старшего внука Ярослава Мудрого. Отец Ростислава – Владимир, старший сын Ярослава Мудрого, долгое время считался наследником отца, сидел в Новгороде Великом. К несчастью для его потомков он скончался в 1051 г. еще при жизни Ярослава Мудрого, что обусловило выпадение его сына Ростислава «из очереди» на занятие великокняжеского престола в Киеве. По завещанию Ярослава Мудрого от 1054 г. киевский великокняжеский престол могли занимать только те князья, отцы которых тоже были великими киевскими князьями.
[2] Монголо-татары – научный термин для обозначения соотечественников Чингисхана, а часто и всех его подданных. Вслед за китайцами современники называли все монгольские племена «татарами» по названию ближайшего к Китаю тюрско-монгольскому племени «татар». По иронии судьбы все мужчины этого племени («кто был выше оси тележного колеса») были уничтожены Чингисханом в отместку за отравление в свое время отца Чингисхана.
[3] Угедей являлся третьим сыном Чингисхана и именно его Чингисхан сделал своим наследником. Старший сын Чингисхана отец Батыя Джучи умер еще при жизни Чингисхана. После смерти Угедея курултай Чингизидов утвердил на престоле его сына от Туракины Гуюка. Гуюк был политическим соперником Батыя и вскоре был, очевидно, отравлен, как и его мать. При поддержке Батыя императорский трон отошел к хану Мунке, двоюродному брату и другу Батыя.
[4] Батый скончался в 1255 г. Ему наследовал Сартак, а после его скорой смерти Улагчи, сын Сартака. Но и Улагчи вскоре умер, видимо, как и его отец, не без помощи Берке.
Материал основан на информации открытых источников.