насмешка за плечами

имя скребется в дверь,
и воздух мрака говорит мне:
встань и иди! иди и смотри!
я вхожу в тучу,
в лебедя я вхожу медными воротами,
и мрамор гнется под властью
патриарха. седой князь лепечет
у родника, погибает,
кашляет, зачинает серого лебедя.
крысиными норами исхожены мои
лепестки, деревянными глазами
распорото мое брюхо.
в обезвоженной высоте -
я память земли, родник нынешнего,
я золото, подвешенное на радуге.
я искал время, но нашел лишь насмешку
за моими плечами.
гордый гнев отыскал свою котомку
и убрался восвояси,
и золотой дворец испугался
заклинания тишины, заклания пустоты.
в сизые двери входила буря,
буря цветения и лепестков,
и я открыл банку,
я открыл ранку.
слезки потекли сердечные,
литавры заголосили у привратника.
белая дверь скользнула по плоти,
и пергамент открыл свои секреты
крестьянину.
бесноватое пламя загудело в жале,
в шаль обернулось ласковое платье.
в племени родилось имя, шелковое имя стали.
мы назвали ее голова,
детородная голова музыки.
в буре росли цвета,
цвета домов и кибиток,
шапок и шляп.
в разговор вклинивалось волшебство,
и клоун разыграл последних гостей,
последних завсегдатаев храма.
храм лелеял свою пустоту,
он нырял в родинку,
в пучине он трепетал в благоговении.
и мы простили ему его одиночество.