Принципы перевода трагедий Еврипида

Решение перевести все сохранившиеся трагедии Еврипида на русский язык было принято мной в 2007 году, когда я оканчивал отделение классической филологии в Квинслендском университете, в Австралии. Целый семестр был посвящён «Алкесте» Еврипида. Текст изучался очень глубоко, и сразу начал оказывать на меня некое гипнотическое воздействие, которое трудно было стряхнуть. Обучение велось, разумеется, по-английски, с учётом английских переводов и текстологических исследований. По окончании курса я знал текст «Алкесты» довольно хорошо, и мне захотелось подготовить русский перевод этой странной, завораживающей пьесы, написанной непонятно в каком жанре, блистающей превосходным греческим языком, и дерзкими поэтическими образами, и горьковатой философией, которая отчётливо резонировала с моей собственной. Перевод «Алкесты» оказался занятием настолько благотворным, что меня и посетила отважная мысль перевести всего Еврипида. Я был знаком с классическими переводами Анненского, Мережковского, а также с работами более поздних мастеров, таких, как Шервинский и Апт, однако был уверен в том, что необходимость создания нового корпуса еврипидовских текстов, стилистически единых, созданных одним переводчиком, назрела уже давно. В русской литературе есть лишь один такой корпус, выполненный более ста лет назад Анненским. У этого замечательного мастера, как и у всех других мастеров, есть сильные и слабые стороны. Его можно хвалить, его можно критиковать – но нельзя отрицать, что им был создан свой Еврипид, который царил в сознании читателей на протяжении всего ХХ века. Несколько поколений восприняло и запомнило Еврипида именно таким, каким его создал Анненский. Достижение нашего поэта огромно, и всегда будет занимать почётное место в русской литературе. Однако эпохи меняются, театр меняется. Многое из того, что было привычно и желательно в прошлом, сейчас кажется устаревшим, странным, высокопарным. Недаром каждая эпоха переосмысляет классическое наследие по-своему, со своих интеллектуальных и эстетических позиций. Я был уверен в том, что пора создать нового Еврипида, не в духе соперничества с Анненским и другими мастерами, но в качестве попытки воплощения великого трагика в нашей, современной системе ценностей, тем языком, на котором мы теперь говорим, попытки поиска новых точек соприкосновения с мыслителем одновременно и таким далёким от нас, и так пугающе близким.
Вскоре после начала работы мне стало ясно, что корпус переводов Еврипида не может быть создан без решения целого ряда серьёзных проблем. Это решение должно быть принципиальным, то есть определяющим подход ко всему проекту. Речь идёт о разработке целой системы принципов, которые позволят воплотить древнегреческие трагедии на современном русском языке. Без этого за работу браться бессмысленно. И здесь меня ожидала большая трудность. Изучая английскую традицию перевода античной трагедии, я удивлялся богатству этой традиции, обилию разнообразных подходов, множеству старых и новых переводов, выполненных со многих позиций. Здесь и проза, и смесь прозы с поэзией, и верлибр, и рифмованная поэзия, и белый стих, и всё, что угодно. Другими словами, еврипидовские тексты вскрываются разными инструментами, в результате чего получается целая литература, заставляющая наследие Еврипида играть многими гранями, создавая, может быть, и не цельный, но, безусловно, богатый и многосмысленный образ. Похожая ситуация существует и во Франции, и, конечно же, в Германии. По сравнению с этим наш, русский Еврипид выглядит довольно бедно. У нас есть переводы Анненского, и ряд разрозненных работ, появившихся в XIX и ХХ веках, но этим дело и заканчивается. По тем или иным причинам и Еврипиду, и античной трагедии у нас не уделялось особого внимания. Здесь не место размышлять об истоках этого явления. Следствием такого отставания русской переводной литературы явилось то, что не было разработано и принципов перевода, поэтому переводчику, принимающемуся за работу, просто не на что опереться. Если методы Анненского он считает устаревшими и неприемлемыми, то других, в качестве разработанной и целостной системы, просто не существует. Те более или менее удачные разрозненные работы, которые появились в прошлом веке, служат слабым ориентиром, поскольку не могут показать, как методы, которые в них приняты, действовали бы на большом объёме, на всём полотне еврипидовского наследия. Мне не оставалось ничего иного, как разрабатывать систему перевода самому, методом проб и ошибок. Это сильно замедлило продвижение вперёд, чего и следовало ожидать. «Медея», например, была переведена мною трижды, каждый раз с новых, более чётких позиций. В процессе работы менялись мои взгляды, что требовало исправления уже переведённого материала. В целом ушло около десяти лет на осознание того, как необходимо обращаться с оригиналом, чтобы он зазвучал на русском языке. В этой статье мне и хотелось бы поделиться результатами своей работы и рассказать о тех методах перевода трагедий Еврипида, которые кажутся мне наиболее приемлемыми.

Полный текст статьи читайте на сайте Еврипида: evripid.com