Клякса

Жил-был поэт. Он был Поэт.
Имел в кругах авторитет.
Имел он стол и кабинет,
Бюро, чернильницу, перо, -
Пускай немодно и старо
Писать чернилами сейчас.

Вот в зимний вечер как-то раз,
Исполнен грез и вдохновения,
Задумчиво пером взмахнул, -
И – Боже! Недоразумение…
Чернильницу перевернул…

Пятном фигурным на листе
Поплыли, поползли чернила.
Рассеянно Поэт смотрел
На кляксу: что-то в этом было…

Как будто утром в поле чистом
Шагала баба с коромыслом.
Немного повернуть листок –
Вот по реке плывет челнок,
А вдалеке чернеет лес…

Подогревая интерес,
Поэт крутил, вертел листок,
Меняя запад и восток,
И право, лево, верх и низ,
Как разноплановый эскиз.

Себя представив гончаром,
А тот эскиз – кусочком глины,
Творил он стих – куда с добром!
Чтоб наподобие картины.

В нем были лес и челноки,
Весенний запах, звон капели,
На небе облака – легки,
И в поднебесье птицы пели.

Ваял с условием одним
Стихи – не наполняя смыслом,
И, только формой одержим,
Прибавил бабу с коромыслом.

И, если б был тот стих – кувшин,
То был по форме идеален.
Не зря Поэт был гениален
И смысл специально не вложил.

Вот обнародовано свету:
Читали критики, поэты,
Студенты и рабочий люд, -
Поэт известен там и тут.

И только знал один Поэт:
В произведенье смысла нет.
Но каждый, кто его читал,
Тот непременно смысл искал.

А сам «кувшин» - сосуд пустой,
Но каждый смысл влагает свой:
Кто говорит о небе чистом,
Кто видит образ в челноке,
А кто-то – в бабе с коромыслом,
Идущей по воду к реке;
И что Поэт – поэт от Бога.
Глубок, о жизни знает все
Или, по крайней мере, много.
Культуру в массы он несет.

Какой-то важный Лицемер,
Прочтя фамилию поэта,
Кричал в пространстве интернета:
«Стихотворение – шедевр!»

…И только знал один Поэт
О том, чего не знали массы:
В основе этого всего
Лежит чернильное пятно.
Пятно, иначе… просто клякса.