Февраль-обманщик

       Мелкие капли собирались вместе и сползали по стеклу вниз. Это заплакали окна. 
       И крыша всплакнула и настойчивой капелью пробила в глубокой канаве путь до земли.
        А сугробы вдруг стали зернистыми, пористыми. Они как-то сразу осели, съёжились и начали проваливаться. Вступишь, вроде, на твердую тропочку- и по колено в снегу.
        У крылечка прозрачная лужа рябью ощетинилась.
        С ульев горочки сползли. Оголились крыши пчелиных домиков.
        Вдалеке потемнел лес, и ельник, что петляет вместе с Корёгой, стоял теперь над ней темно-зеленым гребнем  зубцами вверх.
        Иду к реке. По обочинам красуется сережками и бусами черных шишек отволглая ольха,  рядом дрожат на ветру оттаявшие березки.
        А в редкие оконца размытой серо-синей акварели небесного полога проглядывает яркое,  бело-голубое, весеннее! Вот она весна, наконец- то!
        Но что-то настораживает. Оглядываюсь, прислушиваюсь. Только дождь выбивает мелкую дробь по куртке, уже давно промокшей насквозь, да где-то гаркают к ненастью галки. А  Корёга ещё дремлет. Даже на быстринке,  где полынья от берега до берега, ничуть бурления, а только ровное дыхание непроснувшейся воды.  Не «синькают» синицы, не поют свой скромный гимн теплу и свету. Не  слышно  пустой стрекотни сорок, что развлекала нас всю зиму.
      Знать, рано радоваться. Знать, много ещё впереди и морозов, и метелей.
      Что же ты раскис, батюшка февраль?! Неужто приболел, потому и сдал свои позиции?  Но мы-то знаем, что не бывать марту прежде февраля. Не зря старики говорят: раннее тепло  на позднее свело, да и  ранняя весна ничего не стОит.