Дневник ветерана

От нас уходят ветераны,
Родные люди,в мир иной,
Бесследно не проходят раны
Им нанесенные войной.

И каждый год в печальный праздник,
Все меньше их идет в строю,
Тех, кто отвел от нас ненастье,
И жизни не жалел в бою.

Под майским солнцем их медали,
Блестят и льют чуть слышный звон,
Как отзвук канонады дальний,
Что много лет тревожит сон.

Уже в конце семидесятых,
На фоне мирных дней в окне,
Случилось то,скажу ребята,
Что душу вывернуло мне.

Большого города дыханье,
Эпохи брежневской рассвет,
Застал я в молодости ранней,
В неполные пятнадцать лет.

Мне память словно подсказала,
Что надо с этого начать:
Почти у самого вокзала,
Стоял киоск «СОЮЗПЕЧАТЬ».

Сюда к газетам и журналам,
На протяженье многих дней,
Шла на работу тетя Жанна,
На паре старых костылей.

Застыв печальною гримасой,
Они стояли у двери,
Послушно дожидаясь часа,
Заката тающей зари.

И как-то раз когда на крышах,
Луч жаркий солнца плавил толь,
Ватага уличных мальчишек,
Стащила костыли домой.

Тут как назло, совсем некстати,
Спустя каких-то два часа,
Соседка тети Жанны Катя,
Примчалась с ужасом в глазах.

Горел их общий дом, в пожаре,
Клубился дым из всех окон,
А люди с ведрами бежали,
Под колокольный перезвон.

Хватилась было тетя Жанна,
А костылей простыл и след,
В огне бушующем пожара,
Горел родителей портрет.

Не тряпки дороги ей были,
А книги , что за много лет,
Она ,храня в тиши от пыли ,
Носила в папин кабинет.

Казалось бы совсем немножко,
Всего квартал и вот он дом,
Где в пламени металась кошка,
С которой жили там вдвоем.

Накрыло горе черной тучей,
Затмившей в одночасье свет,
- Еще один инфаркта случай,
- сказал дежурный терапевт.

И вот больничная палата,
Казенных коек строгий ряд,
Врачи уставшие в халатах,
И медсестры тревожный взгляд.

Першило в горле от эфира,
Коснулась медсестры рукой:
-Скажи, жива ли кошка Фира?
Родни совсем ведь никакой..

Хоть в русском языке слов тыщи,
Но как найти из них одно,
Как ей сказать что пепелище,
Теперь где было то окно.

Все поняла без слов больная,
И слезы хлынули ручьем,
Ей в этой боли сострадая,
Сиделка гладила плечо.

Под вечер чувствуя, что силы,
На тонком волоске висят,
Чуть слышным голосом спросила,
Про хулиганистых ребят:

-Их дочка строго не судите,
Поймут потом, лишь дайте срок,
Ведь наш народ он победитель,
С ошибок вынесший урок.

Ее не стало той же ночью,
Светили грустно фонари,
А гроб с венком ей был от почты,
Ее единственной родни.

Когда с работы уезжала,
То в старой сумке медсестра,
Нашла тетрадь , что там лежала,
И зачиталась до утра.

Вела дневник в ней тетя Жанна,
Там в ровных строчках день за днем,
Романом ярким пробежала,
Жизнь опаленная огнем.

На старом фото с автоматом,
Красотка , что едва за двадцать,
У пушки дарит взгляд солдату,
С кем не хотела расставаться.

Кто пал в атаке беспощадной,
Когда пошел в последний бой,
Кого любила без оглядки,
Тому, кто послан был судьбой.

И видно как рука дрожала,
Когда потом десятки лет,
Ему писать не уставала,
Не веря в то,что друга нет.

А в строчках тех слова простые,
Про то как брали мы Берлин,
И про награды боевые,
И про ранения от мин.

Про то, как дома одиноко,
Но надо,надо,надо жить,
Хоть ей так выпало немного,
Его до гибели любить.

Местами плакали чернила,
Где строк почти не разобрать,
Но письма все кончались: «Милый,
Тебя я не устану ждать..»

В прощанья скорбную минуту ,
пред тем как в землю опускать,
Ей медсестра вложила в руку,
Дневник души –ее тетрадь.

Нет у меня иного мненья,
Да им о чем тут говорить,
От нас уходит поколенье,
Чей подвиг нам не повторить!