Воздух свободы

              И вот город Омск. Сашку понесло сразу к знакомому бараку – захотелось  увидеть ту,  которую не  раз вспоминал, находясь в зоне: запала ему  Нинка в душу. Мать её встретила  Сашку радушно и многое, усадив за  чай, ему поведала . Объяснила отсутствие Нины:  сейчас проживает у тетки и готовится к  свадьбе. Вот так… И ещё сказала, что умерла  Агафья Кирилловна. Вот о ком думать надо было Сашке, и к кому торопиться. Весть о смерти её оглушила Сашку, вытеснила из головы остальное. Ушёл последний человек,  который его любил. Он представил её доброе, морщинистое лицо, грустные глаза. Она бы жизнь отдала за него. И теперь её нет.
 
             Милая старая Агафья… Чувствуя, как уходят  силы, она не брюзжала, не жаловалась, не срывала плохое настроение на других, как иногда бывает с пожилыми людьми, а честно выполнила назначенное ей судьбой: жила интересами детей, внуков, радовалась за них, огорчалась, болела душой за дочь, себя обвиняя, что не углядела, как превратилась та в ведьму.

              Тётка Анна перебралась за Новостройку и теперь жила  в  новом кирпичном бараке, работая диспетчером в Водоканале. Сашка, потрясённый вестью о смерти бабушки, уже не мог вдаваться в подробности разговора с Нинкиной матерью, и даже не пожалел об отсутствии Нинки. Поблагодарив за чай, он пошёл разыскивать место жительства тётки.  Анна,  увидев племянника, всплеснула руками:
  - Ты, что ли? Какой нарядный! Не подумаешь, что оттуда прибыл. 
  - Люди везде живут, - обняв её, ответил Сашка,  в душе  чувствуя   удовлетворение от  тёткиных слов. И, не дав охладиться её восторгу, вытащил несколько сотенных  и  швырнул  на  стол. -  Это тебе на расходы.
  Анна  ещё раз взмахнула руками и,  спрятав  сотенные  в  тумбочку, побежала в магазин за продуктами. К Сашке подбежала девочка – дочь Анны.  Заметно  выросла.  Глаза были тёткины, только брови не её – чёрные и широкие.  Сашка  знал,  чьи они: водилась тётка с армяшкой – тот тренировал команду велосипедистов с Нефтезавода. Анна с ним надеялась связать судьбу, однако тот хитро исчез. Тётка скоро возвратилась. Выпили.
  - И как жить думаешь? - спросила Анна.
  - Буду жить по-другому, -  Сашка  немного  захмелел,  и ему  захотелось  открыть  тётке созревший в душе новый план жизни, в которую он и сам поверил, но взглянув на  неё,  осунувшуюся, измученную, лишь спросил: - Писала, что брату большой срок. Как он?
  - Сидит. Я  два месяца не была у него.
  - Съезжу завтра.

  Утром Сашка отправился на свидание с братом, вначале заехав  в  посёлок   с  интересным  названием   «Вим», где жил Владик. Тот оказался дома. Встретил Сашку с распростёртыми объятиями, сразу за стол усадил, налил водки. Когда выпили и поболтали, Владик, глядя на дружка добрым взглядом, сказал:
  - Ты, Саша, настоящий друг: кражу взял на себя. Только зря.
  - Зря?
  - Понимаешь, мне тоже клеили поножовщину –  как соучастнику. Ни черта: я  в психушку закосил. И отстали. И от кражи бы отстали. Вот так… Но всё равно должен я теперь поить  тебя до конца жизни, или пока алкоголиком не станешь. - Последнее  сказал,  улыбаясь  и разливая  остатки  бутылки.
  Сашка болтовню дружка выслушивал хмуро, смекнув, что, если бы не  амнистия,  сидеть бы ему ещё долго за чужое дело. Холодно попрощавшись  с «психом»,   он сел в  автобус, направляющийся в сторону тюрьмы.
Пока ожидал свидания, отрезвел. И внимание его привлекла  приятной внешности женщина - молоденькая, стройная, белокурая  с  печальными синими глазами.  Он вначале от нечего делать поглядывал, но вскоре только и делал, что рассматривал. Молчать стало неудобно. Тогда он задал ей вопрос, в котором  предположил, что она приехала к мужу. Она поддержала разговор, сказав, что приехала на свидание к мужу  подруги, которая сейчас в больнице,  попросила навестить узника, чтобы что-то передать. Вот так и разговорились. Ожидали свидания   долго. За это время успели почувствовать друг в друге состояние внутреннего одиночества. Поэтому было  не удивительно, что обоим им показалась большой удачею  их встреча.  И стало естественным то, что он подсел к ней, обнял и поцеловал в губы.  Договорились в город возвращаться вместе.
Привели Вовку. Долго в глаза друг другу смотрели братья. Обоим пережить пришлось многое за эти годы. И теперь они искали в глазах родного человека тепло и сочувствие.  Потом Вовка перевёл взгляд  на сумку, где лежали продукты - печенье, колбаса, сало и папиросы.
  - Что надо, принёс? - спросил тихо, пока надзиратель вытряхивал это всё.
  Сашка, тайно от надзирателя, сунул Вовке кусочек «плану», позаимствованного у Владика, и деньги. «Дурь» Вовка успел спрятать, а деньги  зашуршали,  и надзиратель из Вовкиной руки выдернул купюру. Свидание было  прервано. Вера, – так звали новую знакомую, - тоже не задержалась.
Когда  отошли от забора, увенчанного проволокой, Вера оглянулась и перекрестилась.  Поехали в город на  такси.  Сашка повёз её к тётке, чувствуя, что новая знакомая  ему очень нравится. «А что, если  жениться, - подумал он. - Ведь хотел с этого начать. А она, похоже,  женщина подходящая. И плевать, что старше».
Зашли в магазин. Сашка взял сыру, колбасы и вина. Тётки дома не было: работала во вторую смену. Старшая двоюродная сестрёнка, которой исполнилось девять лет, нянчилась с – младшей. Сашка покормил девочек и отослал их спать. После этого с новой подругой сели за стол и, выпивая, он поведал ей  о  мытарствах.  Рассказывал подробно, как на исповеди, видя её сочувствие, даже  слёзы. И она о себе  ему рассказала: у неё маленькая дочка – оба живут у родителей,  сама работает.  Пока разговаривали, с  улицы  в окно посмотрела тьма; он предложил ей заночевать здесь.  Она  не ломалась.
  Утро началось с громкого говора Анны, которая, явившись с работы, расспрашивала  старшую дочь. Сашка прислушался:
  - Тома, что за сука у Саши?
  - Привёл её вечером.
  Тётка вошла в комнату. Вера проснулась. Глаза женщин  впились друг в друга.
  - И что за новости? - прикрикнула  тётка. –  Приехал  только,  а  уже  водить начал шалав. Чего, племянник, молчишь?
  Поведение  тётки возмутило Сашку. Пока соображал над ответом, Вера поднялась и стала  одеваться.
  - Зря ты так, тётя Аня, - наконец выдавил  из  себя  Сашка. -  Вы  лучше  познакомьтесь.  У нас серьёзно – мы поженимся. Будем жить у её родителей, не беспокойся.
  Тётка опешила – заметно было по выражению лица её. Наконец в голове её что-то уложилось, и она сказала уже миролюбиво:
  - Чё-то  быстро, племянник… Ну, это дело твоё. Что же, давай знакомиться, - она подала ладонь успевшей одеться Вере. - Зови меня просто Аня, мы с тобой примерно возраста одного. - Последнее было сказано не без ехидства.
  - Вера, - просто ответила невеста. - А я и не скрываю, что мне тридцать.          
  - Ну, ладно, Саша и Вера, давай чаю попьём,- стала гостеприимной  Анна.
  - Я опаздываю на работу, -  ответила  холодно  Вера,  как  видно,  не  освободившись от обиды. - Сашенька, проводи меня до остановки.
  Шли они в молчании: на пустые слова время тратить не хотелось, а на более важные – ещё не  дозрело  знакомство. Возле автобусной остановки  Вера приостановилась и  подставила  ему  губы. И сказала, облизав после поцелуя их:
  - Надеюсь, у нас серьёзно? Запомни – улица Матросова,  дом пять.  Вечерами я всегда дома. Буду ждать. Иди, сейчас тётка отговаривать тебя будет.
  Она не ошиблась. Тётка завелась, едва ступил он на порог:
  - Вот что, Сашенька, тебе жениться надо, это решение правильное, но и правильно будет осмотреться. Куда ты свою голову суёшь?   На  двенадцать  лет   старше. Какая  бы она для тебя не была хорошая, но   через десять лет ей будет уже сорок,  а  тебе сколько? Как ты тогда жить с ней будешь?
  Сашка, когда домой шёл, настроен был поспорить с тёткой,  отстоять законное право на личную жизнь. Но  арифметика, которую представила ему хитрая тётка,  смутила  его,  и он задумался, чем  обрадовал Анну.