Вот вам и Весна!

Паренья мыслей безмятежен вид.
Игра тонка, чиста и высока.
Но в глубине души у нас тоска…
Г. Гессе

Волшебница сидела на земле у Родника, вперив взор в пустоту, слушала тихое журчание воды и размышляла…
Она ощущала вину из-за того, что Река ушла, что она, Волшебница, не смогла помочь ей. Сидя на земле, она рисовала пальцем узоры. Чернота влажной земли мягко касалась пальцев, и Волшебница не замечала, как погружает руку в землю всё глубже.
Тяжёлые мысли занимали ее.
 - Как же так получилось, что Река ушла? Ушла в отчаянии?
Лилия смотрела с высоты своей белоснежности (сейчас Волшебница сидела под ней, как под деревом), и сочувственно роняла росу с лепестков, пытаясь ободрить и отвлечь Волшебницу. Заметив, что та смотрит перед собой, ничего не видя, она заговорила:
 - Почему Река ушла? Ты уже поняла это?… Она ведь всегда была такой спокойной, мягкой, доброй, милосердной… Никто не ждал от неё революций… И о нас она не подумала. Как мы будем без неё?
Волшебница, продолжая рисовать на земле и вглядываясь в какую-то точку, отстраненно сказала:
 - Теперь я понимаю слова любимого поэта:
 «Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье!
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови.»
Весна -  и счастье и опасность для любой души.
Жаль, что я Реку так и не довела до понимания и осознания необходимого – «Как чуждо сердцу наслажденье!», а совсем немного оставалось, я думала, что она уже приблизилась к этому… Где она теперь?
(Река была на севере, за пределами досягаемости видения волшебного разума.)
 - Но, наверное, так и нужно. Не всё я могу, и не всё должна контролировать…
Лилия вздохнула от этих слов Волшебницы. Ей было жаль и Реку и Волшебницу:
 - И что же такое происходит с приходом Весны, что даже тихие и смиренные реки покидают свои русла? – думала она.
 - А я теперь и за Бабочку боюсь, - продолжала делиться своими опасениями Волшебница. – Ведь бабочки так склонны лететь на огонь! Как бы и она не увлеклась и не потеряла голову! Что же мне сделать, чтобы это предотвратить?
Волшебница ходила взад-вперёд, меряя шагами маленький участок незаросшего пространства земли.
 - А я? Чем я помочь могу? – спросила Лилия. – Мои советы не помогли Реке, потому что она – другая. А мне – не грозит «потеря головы»?
 - Нет, - ответила Волшебница, - твоя чистота тебя защищает. Ты слишком осторожна и избирательна, слишком бережешь свои белые лепестки. И правильно! Оставайся такой! Если бы ты знала, как мало таких «недотрог» на земле осталось!
 - Возьми, отдай шелкопрядовое платье, из которого я выросла, - сказала Лилия. – Это ведь хорошая защита! Кому-то поможет… В нём – самоотверженный труд. В этом есть волшебство?
 - О, да! – ответила Волшебница. – Эта белая паутинка невесома, крепка, правдива. Конечно, она напомнит тому, кто её носить будет, о маленьких героях этого мира, которые проводят свою жизнь в труде, ежедневном, созидательном. В нём есть прозрение от заблуждений, вызванных весенним волнением крови…
 - А почему тебе не поговорить с самой Весной?! – воскликнула Лилия от внезапного озарения. – Ты можешь найти её и поговорить с ней?
 - Если найду… Она не стоит на месте. Она движется по земле.
И Волшебница отправилась на поиски Весны. По дороге она думала:
 - Как хорошо, что в моем Лесу такие здравомыслящие обитатели. Может быть, мне удастся уберечь их.

… А Река стояла на далёком севере, глядя на океан.
Рядом величественно и несокрушимо возвышался Северный Олень, защищая Реку Благородством. Стоял, упираясь рогами в звёзды. Вокруг него вспыхивало северное сияние.
Реке было спокойно…
Она была как спелёнутый младенец, которого заботливая мама крепко стянула пеленками, чтобы он успокоился и заснул…
 - Не знала я, что застылость может быть иногда такой нужной. Раньше я думала, что это – смерть… А это – просто покой…
Реке было хорошо…

А утром над Лесом поднялось кроваво-красное солнце. Волшебница смотрела на него, удивляясь и страшась:
 - Никогда я не видела такого! Это как снег в конце марта – что-то странное и невозможное, и немного страшное…
Вот они – последствия наших «революций».
Будет буря…