Четыре на четыре

* * *
У этого храма высокая паперть,
Но видела я, как срывали кресты.*
У этого века тяжелая память,
Она еще рядом, не дале версты.

Всю азбуку крови прошел пролетарий,
Все формулы лжи - и обманут как класс.
А в храме небесно сиял планетарий,
И не было сферы, где слушают нас.

У этого века для суперпочета
Любимых вождей - и народ паладин -
Четыре великих и мелких без счета,
И каждый  - преступник был номер один...

Кресты возвратились на прежнее место,
И новая эра - уже визави,
Но раны надолго-надолго разверсты,
Воздвигнется время, как храм на крови.

* С Христорождественского храма в Риге
кресты сорвали в 1962 году.

1 июля 1998


* * *
Плоть насытить - лишиться ума.
Неусыпная наша забота,
Как с пожизненным сроком тюрьма,
Но бежать из нее неохота.

Удовольствий расставила сеть,
Зазывала, ханжа, душегрея,
Чтобы мы не смогли улететь
В непонятные ей эмпиреи.

Властолюбка - и рвется на трон,
Но была бы она Нефертити!
Как посмотришь с обеих сторон,
Упредишь остальных: не смотрите.

Перетягивать с нею канат
Очень трудно, но все-таки надо.
Победившая плоть - это ад...
Как мне хочется капельку ада.

2 июля 1998


* * *
Мой плотничий топорик,
Удел твой нынче горек -
Ни бодрых ранних зорек,
Ни жалобных закатов.

Всё от врагов заклятых,
Что в облачных заплатах, -
Бегут без остановки
Искать себе обновки.

А мы теперь неловки,
Давно ли на припеке
Венцам ровняли щеки?
Соседи были в шоке,

Как баньку мы с тобою
Закончили трубою,
Но мыться шли гурьбою...

Мой плотничий топорик!

  3 сентября 1998


* * *
Мой друг, рапсод, - айда на огород,
От нас никто не ждет других усилий,
И даже тот, кого зовут Вергилий,
Был земледел и сельский патриот.

Он получил от Августа заказ
Живописать крестьянские работы,
Чтоб римские прониклись обормоты,
Поэзия для Рима – высший класс.

Лопата не приравнена к перу.
А в наши дни прокормит лишь лопата.
Айда, рапсод, - мы крепкие ребята,
И землю рыть приятно – я не вру.

Весь год - с морковкой, луком, чесноком,
Какая жизнь и вид на долголетье!
Не подведем родимое столетье –
Все ценности сегодня кувырком.

9 сентября 1998

* * *
Ушаст, как летучая мышь,
Юнец с проницательным взором,
Попал умирать за Иртыш,
К последним в стране семафорам.

Ходил он по гребню волны
И позже – по лезвию бритвы.
Не ведали ямбы вины,
Не кланялись вольные ритмы.

Он жизнью за них заплатил,
Растоптанный, как подорожник,
Столетья опора и тыл,
Хоть жертва его и  заложник.

А был он тщедушен и слаб,
И бредил божественным Дантом,
Предчувствуя грозный масштаб,
Присущий бессмертным талантам.

  16-17 сентября 1998


* * *
Восток, который западней Востока,
Песок и камень, камень и песок,
Где Яхве утверждал себя жестоко
И сам от смерти был на волосок.

Столетий гулких  растворяя двери,
Пустыни зеленеющий росток,
Он человека отдирал от зверя,
Поскольку сам – духовности исток.

Избавясь от египетского плена –
Народ еще не раз попал в полон,
Но Богу он помог взойти степенно
На свой один-единственный Сион.

Признал Отца, родил святого Сына
Восток, который есть высокий дух,
Когда пустынный камень воедино
С пустынным небом высказались вслух.

            29 октября 1998


* * *
Итог – признаемся – жесток:
Сорвал иллюзий занавески.
И ты, как осени листок,
Легко сквозишь в вечернем блеске.

Итог тебе – глаза в глаза,
И некогда моргнуть слезою.
И рынок жизни – всё буза,
И сердце – заячье, косое.

И счастия хмельной состав
Был на предательстве заквашен.
От жалоб праведных устав,
Сказала ты: не надо брашен.

И дух твой наг и одинок,
И сам он выпрямить обязан
Седьмой скрипучий позвонок,
Который с горестью увязан.

  6 апреля 1999


* * *
Стопою по тверди стуча,
Ищу свою формулу мира.
У Данта она и Шекспира,
Но это – с чужого плеча.

Оседлан Конек-горбунок –
Не жалко своих сухожилий.
И годы мне верно служили –
Вся жизнь поместилась у ног.

Ищу в самом дальнем ряду,
Весь мир на себя перемножа.
Весь свет процежу, как мерёжа,
Но формулу эту найду.

И руки оттянет, как плод,
И станет моей аксиомой.
А позже, как пух невесомый,
Смахнет ее ветер-пилот.

27 декабря 1999


* * *
Наш век – оправдание зла,
Построил свою пирамиду,
И каждую втиснул планиду
Меж глыбами – верх  ремесла.

Ему предъявляю вину
За бедную деву Свободу,
С которой, не ведая броду,
Ушли все надежды ко дну.

Туда же нырнула мораль.
И что мы имеем в итоге?
Душою и телом убоги,
А праведник - циник и враль.

Казну разменяли на медь,
И медь защищаем строптиво.
Лишь каждая, каждая смерть
Была бесконечно правдива.

29 декабря 1999