Мир в его мировости

Мир в его мировости
как оголённый провод,
при этом не как вещь мира.
Это ничто как угрожающее
находится совсем близко,
оно обволакивает нас
своей нарочитой неопределённостью
и пытается завладеть нами.
Но это ничто не есть нечто,
про которое мы могли бы сказать:
вот оно.
Если бытие
вывернуть наизнанку,
то получится ничто,
которое ничтожит.
Бытию-в-мире
принадлежит
мир в его мировости.
В страхе бытие-в-мире
размыкает себя как таковое,
а именно в своей фактичности.
Страх есть не что иное,
как расположенность в "не-по-себе".
Я существую
в смысле голого бытия-в-мире,
то есть в нём самом,
в его непосредственной фактичности.
Фактичность как конституента экзистенции
не есть некий прививок наличного.
Экзистенция - это изначальный вид бытия,
онтологически определяющий это сущее.
Фактичность вот-бытия означает,
что в некоем модусе своего бытия
вот-бытие есть само это бытие.
В страхе мировость как таковая
презентирует себя вместе с моим бытием-в-ней,
но при этом не выделяется
ни одна определённая данность.