Благоразумности ради сей стих я посвящаю Ей

И в томительной истоме долго думать приходилось,
Строки в голову не лезли - так случилось.
Что вполне себе возможно муза погулять решила,
И наверное к кому-то заглянула, согрешила.

И понять её ведь можно, в моём замше нерушимом,
Не нашлось простого места и пошла она по миру.
Долго, видимо, гуляла - и меня почти забыла,
Ведь сейчас глагольной рифмой так рисуется красиво.

На лице улыбка сказкой, ну и где же ты бывала?
И каким безликим душам ты себя всю отдавала?
Я без ревности, не думай, те и сами сгинут утром,
Коль проснутся от похмелья не найдя в себе уюта.

Я же в трезвости и в быте сам пускал тебя к другим,
Думал то, что я душою потерялся и прогнил.
А ты вечная делема, возвращалась как весна,
Побуждая меня к строчкам, пробуждая ото сна.

Мой словарный слог кичился, что он полон до краёв,
Осрамил его я матом, он сбежал под скотский рёв.
И просил его прощенья, много книг ему прочёл,
Чтобы ****ская натура была срублена мечом.

Ты же, муза, так смеялась, видя весь нелепый фарс,
Перед сном даря мне рифмы - покидала тут же нас.
Пока мы делили ложе с той бессонницей моей,
Ты стояла под дверями не давая мне идей.

Ты простила меня - знаю. Ты пришла ко мне в ночи,
Чтобы я под полнолуньем зря не жёг фитиль свечи.
Подарила себя вновь ты, и разделась предо мной,
Чтобы я закончил строки, преисполнившись тобой...