Сергей Арцибашев, театра маленький электрик

                Напротив темного леса
                Под присмотром безносых баб
                Циклодола невинные жертвы
                Доят изнуренных жаб.
                (А. Лаэртский, «Доители Изнуренных Жаб»)

    Электрик по желанию родителей, режиссер по призванию. В детстве Сергей Арцибашев (1951–2015) мечтал быть то учителем, как мама, то актером или спортивным тренером. Но отец, мастер участка лесозаготовок в уральском поселке Калья, решил: нужно учиться настоящему делу.
    Еще во время учебы в политехе Сережа играл в народном театре. В собственном спектакле «Отважное сердце» по пьесе Иды Эвальд выходил на сцену в роли надзирателя… и грезил большой режиссурой. Первая попытка пробиться в ГИТИС (курс М. О. Кнебель) не удалась. Мечта исполнилась лишь спустя четыре года. За это время Сергей окончил актерское отделение свердловского Театрального училища (курс. Я. Тубина) и утвердился в мысли, что лет через десять станет главным режиссером театра. И стал, но позже – в 37 лет. Имея за плечами уникальную сценическую практику – в легендарном Театре на Таганке.
    Наивысшая оценка за дипломный спектакль по произведениям Александра Володина (Лифшица) и Людмилы Петрушевской, где все мужские роли играл сам постановщик, – приглашение на работу от самого Юрия Любимова. И в 1980 году – столичная премьера «Надежды маленький оркестрик». Почти та же дипломная постановка, но уже в гремевшем на всю страну театре.
    Арцибашев рассказывал: «На Таганке был мой дебют на московской сцене, причем я попал в самый зенит его славы. Но потом пошли трагические события: умер Высоцкий, уехал Любимов, и амплитуда моих жизненных и профессиональных отношений с театром металась снизу вверх с необыкновенной быстротой». (С. Арцибашев, «Служить, а не прислуживать», «Культура», 23 мая 2004 г.)
    Остановимся на этой, интересующей нас, теме подробнее. 
    В одном из редких интервью Сергей Николаевич откровенничал: «Мы начали репетировать в середине зимы, а весной приходит ко мне Нина Красильникова с параллельного актерского курса и просит выручить ее: надо помочь с выпускным показом. Принесла материал – Александр Володин, рассказик «Женщина и дети». Ну хорошо, решил попробовать. Стали работать, и получилось. И на показе – фурор, открытие артистки. Проходит время, она опять приходит: давайте сделаем с вами «Любовь» Петрушевской. Ну и мне как раз по учебному плану тоже надо делать отрывок, так что мы сделали эту одноактовку на двоих: я там играл с ней. На актерском четыре года учатся, у нас – пять. Нина закончила и пошла показываться Любимову. Показала «Женщину и детей». И он ее взял. Потом мы с ней показали «Любовь» худсовету Таганки, и Любимов предложил мне ставить спектакль. «Когда, – спрашиваю, – выпускать?» – «А чего выпускать, у вас две одноактовки уже готовы, делай третью, «Два пуделя» Злотникова, и к концу сезона (а он заканчивался 10 августа) – премьера. Сможешь?» – «А чего тут не смочь?» И я пошел репетировать. В июне приступил, к августу планировал закончить. И все так бы и случилось, но это был восьмидесятый год, и 25 июля умер Высоцкий. Тут уже не до выпусков, и «Надежды маленький оркестрик» (так назывался мой спектакль) вышел в декабре. Дальше Любимов говорит: «Мы к вам присмотрелись, не хотели бы остаться у нас работать дальше?» А я студент пятого курса. Я говорю: «Я бы и остался, но надо куда-то ехать дипломный спектакль ставить». Он и сказал тогда, что «Оркестрик» будет моей дипломной работой: «Я только художественный руководитель твоей практики, но спектакль – твой». И я остался… А на дипломе я повесил афишу Таганки – вот и вся защита. Афиша сама за себя говорила. Вот такой получился триумф… Любимов говорит: «У меня сейчас режиссерской ставки нет, только ассистентская. Ассистентом режиссера пойдешь? Но я тебе даю слово, что пробью эту ставку». В ГИТИСе все издевались: ну зачем тебе это – ассистентом режиссера?! Говорили, что до пенсии так и останусь ассистентом. Но я Любимову поверил: обещал же. Вообще я себе всегда два года давал. Год – мало, а вот два года буду что-то делать. Если получится, идем дальше, не получается, я это дело бросаю. И тут я себе тоже два года дал – пусть даже ассистентом. Но на Таганке за два года я многому должен научиться, впитать. Через два года видно будет. Свердловск у меня всегда есть. А в июле прихожу оформляться в театр, бежит завкадрами: «Сделал, сделал вам ставку, идете сразу на режиссера-постановщика». Пробил Любимов ставку, не обманул». (Интернет-сайт «ВИПЕРСОН» viperson.ru, 11 сентября 2007 г., «Сергей Арцибашев: «Для меня театр – это храм…» Интервью режиссера журналу «Континент». Об искусстве, судьбе и взглядах на жизнь с С. Н. Арцибашевым беседовали Игорь Виноградов и Ирина Дугина».)
    Драматург, режиссер, киносценарист, прозаик Семен Злотников в беседе (2010 г.) с высоцковедом Марком Цыбульским (США) рассказал: «В 1979 году на Таганке начались репетиции моей пьесы «Два пуделя». Потом она вошла в «Надежды маленький оркестрик». В этой пьесе должны были играть Высоцкий и Демидова, но он потом уехал во Францию и в пьесе стали играть другие актеры. Несколько репетиций, однако, насколько я знаю, они провели. Однажды мы с ним довольно долго беседовали об этой пьесе. Было это в Театре на Таганке. Я что-то говорил, он меня о чем-то спрашивал». (Интернет-форум «Владимир Высоцкий. Творчество и судьба» vysotsky.ws, раздел «Биография Высоцкого», 2 января 2010 г., «О Владимире Высоцком вспоминает Семен Исаакович Злотников».)
    3 января пользователь Павел Евдокимов на том же Форуме резко отреагировал на «воспоминания» Семена Исааковича: «Сказки. Не было таких репетиций с ВВ.
    «Надежда» – была «дипломником» Арцибашева (правда, при огромном участии Любимова в постановке спектакля) и никогда ВВ и Демидова туда не планировались, не говоря даже о первоначальном распределении ролей. Тем более, что после (роли) Свидригайлова (распределение – октябрь 1978-го) Высоцкий категорически не участвовал ни в одном спектакле даже на стадии репетиций».
    Неутомимый Марк дозвонился Арцибашеву с целью расставить все точки над «ё» и выяснить – участвовал Владимир Семенович в репетициях спектакля или нет. 5 января 2010 года Сергей Николаевич в телефонном разговоре с М. И. Цыбульским подтвердил: «Нет, Высоцкий не должен был играть в спектакле. Просто там был момент, когда я играю и пою под него в спектакле. Высоцкого попросили присутствовать на репетиции и послушать это. Он пришел, послушал, и дал «добро». Поэтому когда (состоялась) премьера, которая выходила уже после смерти Высоцкого и актеры говорили, что же, мол, Владимир Семенович только умер, а тут под него пародируют, Любимов сказал: "Володя был, смотрел, одобрил. Поэтому оставляем так, как есть"». (Интернет-форум «Владимир Высоцкий. Творчество и судьба» vysotsky.ws, раздел «Биография Высоцкого», 5 января 2010 г.)
    «На дипломе я повесил афишу Таганки – вот и вся защита. Афиша сама за себя говорила. Вот такой получился триумф…» – рассказывал Арцибашев. (И. Карев, «Дикий прапор с дипломом режиссера. Сергей Арцибашев и его профессия», «Аргументы и факты», № 37, 14 сентября 2021 г., глава «С Любимовым и после него».) 
    Московская журналистка Ксения Коробейникова вспоминала: «Арцибашев был близким другом нашей семьи. Познакомился он с моим папой в 70-е в Свердловске. Отец рассказывает, что они с Сергеем сразу попали в творческий круг города. Время проводили культурно: Владимир Пресняков играл на дудочке, Владимир Ильин рассказывал басни, а Арцибашев аккомпанировал им на гитаре. Позднее он перебрался в Москву, поступил в ГИТИС. Уже на 4-м курсе Юрий Любимов его заметил и пригласил в Театр на Таганке не только актером, но и режиссером. Там он поставил свой первый спектакль – «Надежды маленький оркестрик», который прошел около 500 раз.
    Это на сцене… А что порой творилось под сценой легендарного театра, в бане! Не раз там пировали Арцибашев, папа и Высоцкий. Как-то перед спектаклем «Гамлет», главную роль в котором исполнял Владимир Семенович, компания изрядно засиделась. Высоцкий уже собирался идти на сцену, как вдруг разразился шуточным монологом датского принца: «Пить или не пить? Вот в чем вопрос!». Юрий Любимов знал ответ – досталось всем капитально. Особенно Арцибашеву». (К. Коробейникова, «Памяти Сергея Арцибашева: «Меня всегда путали с Высоцким». Его искусство лечит», «Московский комсомолец», 13 июля 2015 г.)
    Вряд ли претендующий на достоверность рассказ актера и режиссера о знакомстве и беседах с поэтом – в одном из последних интервью Сергея Николаевича.
    «Этот разговор состоялся четыре года назад в Театре на Покровке после спектакля «Мой бедный Марат», сыгранного после долгого перерыва специально к годовщине смерти Высоцкого. В нем звучали его песни. Так что тема беседы определилась сама собой. И оказалось, что Высоцкий для Арцибашева не только коллега и друг. Их судьбы странным образом переплелись…
    – Когда Любимов представлял меня актерам в качестве второго режиссера, то у многих взгляды, мягко говоря, были удивленные, но не у Володи. Уже потом, когда мы познакомились ближе, он мне рассказал, что никогда не ставил под сомнение выбор Юрия Петровича. Более того, всегда его уважал, поэтому по-человечески отнесся к новому лицу в коллективе. После этого мы и начали общаться. Когда играешь в одном театре, да еще находишься на одной волне с таким гениальным человеком, как Высоцкий, трудно не понять друг друга.
    Мне всегда нравились его песни. Даже во время застолий мы с друзьями брали гитары и, как могли, перефразировали его: «Ох, знал бы Гоголь о нашей жизни убогой. Так сам бы Гоголь нам не поверил бы». Я даже писал неплохие пародии на песни Высоцкого. Сам он относился к ним весьма скептически и запрещал «уродовать свои стихи». Но мои пародии почему-то ему нравились. Он говорил: «Сереж, напиши-ка еще что-нибудь. Мы с тобой в одном ритме. Я с удовольствием на тебя смотрю, когда ты в моей роли». За год до смерти Высоцкого Любимов решил поставить о нем спектакль. Володя сказал, что даст согласие на такую необычную инсценировку, только если главная роль достанется мне, а стихи прозвучат тоже именно мои. Нам чуть-чуть не хватило времени, чтобы закончить спектакль… Гения не стало. А «Владимир Высоцкий» до сих пор в репертуаре Театра на Таганке.
    – Вы с Высоцким чем-то похожи. Наверное, по духу.
    – Не только. Со спины нас всегда путали: мы одинакового роста и телосложения. В коридорах Таганки мне часто кричали: «Высоцкий, Высоцкий, остановитесь же наконец». Да и памятник Володе, который сейчас стоит во внутреннем дворике Театра на Таганке, лепили с меня, даже слепок с моего лица снимали! Я позировал по 4 часа в день, и в костюме Гамлета тоже. Признаюсь, что не одну стопку приходилось принимать в это время. Я так волновался. Казалось, будто парализован.
    Как только я попал на Таганку, мне нужно было в гардеробе подобрать для роли костюм и обувь. На глаза попались туфли примерно моего размера, которые были практически в утильном состоянии. Я их и выбрал. Во время репетиции башмак перевернулся, и я увидел надпись на подошве «Высоцкий». Я его настолько боготворил, что не мог расстаться с этой обувью по окончании спектакля. Носил их несколько лет до полного износа. Не вспомню даже, сколько раз туфли чинили сапожники. А еще как-то Володя дал мне свою гитару и костюм для спектакля, который был посвящен ему. Я хранил его вещи до своих последних дней на Таганке. А когда пришло время уходить, пересилил себя, чтобы не прихватить их с собой, хотя знал, что никто и не заметил бы пропажи. Но все-таки отдал в музей имени Владимира Семеновича Высоцкого…» (К. Коробейникова, «Памяти Сергея Арцибашева: «Меня всегда путали с Высоцким». Его искусство лечит», «Московский комсомолец», 13 июля 2015 г.)
    Насчет близкого знакомства и разговоров с Высоцким электрик, что называется, «загнул». В воспоминаниях его вдовы Маши этот обман раскрылся…
    «Арцибашев рассказывал, что с трудом подавил соблазн прихватить с Таганки… ботинки Высоцкого. В них он играл, введясь на роль, которую когда-то исполнял Владимир Семенович, о чем свидетельствовала его фамилия на подошвах. Лично пообщаться они не успели: через месяц после прихода Сергея Николаевича в театр Высоцкого не стало. Но любовь к нему Арцибашев пронес через всю жизнь. Во многих спектаклях Театра на Покровке можно было услышать песни Владимира Семеновича. А в постановке «Набат» Сергей Николаевич показал Великую Отечественную его глазами». (М. Костина, «Мой Арцибашев»: документальная повесть, «Караван историй», № 5, май 2018 г.)
    Из театральной программки, выпущенной к премьере спектакля:
                «Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
                Предупреди беззаботных влюбленных,
                Что хорошо будет в мире сожженном
                Лишь мертвецам и еще нерожденным!
    «Набат». Тревожный ритм стихотворений Владимира Высоцкого о Великой Отечественной Войне. Войне, унесшей миллионы жизней, оставившей детей – сиротами, родителей – бездетными, жен – вдовами. Набаты, канонады, пулеметная очередь – и в этих звуках, несмотря не на что, рождалась Любовь. К ближнему… Любовь к Родине…
    В исполнении артистов Театра на Покровке звучат стихи и песни о Войне, оставившей в душах людей огромную боль, которую не всегда возможно выразить словами». (Театральная программка спектакля «Набат» (реж. С. Арцибашев) московского Театра на Покровке, 2015 г., личный архив автора.)
    Премьера состоялась 2 мая 2015 года, незадолго до ухода режиссера из жизни.
    Действительно, Сергей Николаевич не только использовал песни Владимира Высоцкого в своих постановках, но и исполнял их!
    Вспоминает никому неизвестный поэт, писатель и драматург Александр Шеянов: «Однажды Арцибашев появился с большим опозданием, но с роскошной двенадцатиструнной гитарой в руках…
    – Дом хрустальный на горе для нее, – по сложившейся традиции начал он свое поздравление с Высоцкого, – сам как пес так рос в степи, родники мои серебряные, золотые мои россыпи…
    С того дня подарок Сережи стоит у меня дома под портретом Высоцкого работы Виталия Лукьянца. Внизу на портрете две надписи…» (А. Шеянов, «Лики судьбы, или Дребезги жизни»: роман в новеллах, Новелла 1 «Сергей Арцибашев, или "Чертановская чертовщина"», «Московская правда», 29 августа 2018 г.)
    Кстати, тот же Шеянов вспоминал, что в апреле 1991 года на новой сцене московского Театр комедии состоялась премьера как указано в афишах «похмельной тусовки в 2-х актах» по его пьесе «Чертановская чертовщина» в постановке Сергея Николаевича. В спектакле звучали песни Владимира Семеновича: «В стиле ранней Таганки. К примеру, спектакль «Десять дней, которые потрясли мир».
    Надрываются гитары. Хрипит, точно живой, Высоцкий: «Спасите наши души…» Слышатся выстрелы. Звуки милицейской сирены. Крики о помощи. Задорные вопли. И я понимаю, что настал мой звездный час». (А. Шеянов, "«Лики судьбы» или «Дребезги жизни». Сергей Арцибашев, или «Чертановская чертовщина»", «Версия», № 37, 14 сентября 2020 г.)
    «Часто Арцибашев, крайне занятой человек, но при этом хороший друг, заглядывал к нам в редакцию «Московской правды» на огонек – на день рождения газеты, который всегда весело отмечался, на празднование Нового года, совмещенного со съемками очередной телепередачи «Ловите миг удачи», на день рождения кого-то из сотрудников. Неизменно брал гитару и пел – любимого Высоцкого». (Е. Булова, «Сергей Арцибашев – из тех режиссеров, которые от Бога», «Московская правда», 14 сентября 2018 г.)
    Сергей Николаевич не только исполнял, но и записывал песни поэта. Писатель Петр Марченко в книге «кулинарно-вкусовых рецепторов» «Зайца готовим!» (2019) (глава об актере и режиссере «Он всю жизнь играл дурачков…») пишет: «В 2008 году Сергей Арцибашев во главе труппы Покровского театра гастролировал в городе Стрежевой (Томская область). В свободный от спектакля вечер режиссер в местной рекорд-студии под собственный аккомпанемент на гитаре записал две песни своих любимых исполнителей – Владимира Высоцкого «Тот, кто раньше с нею был» и Александра Лаэртского «Сладкое болото могилы»…»
    Помимо исполнения и записи песен Владимира Семеновича, Арцибашев был устроителем вечеров, посвященных его памяти…
    «25 июля исполняется 31 год, как не стало Владимира Высоцкого. В Москве пройдет вечер памяти поэта и музыканта. Одним из его инициаторов стал пожизненный поклонник творчества Высоцкого – Народный артист России Сергей Арцибашев. Специально для участия в вечере прилетит из Тюмени Юрий Коростелев, директор межрегиональной топливно-энергетической компании. Нельзя назвать Юрия поклонником Высоцкого, потому что ему не нравится это определение. Для Коростелева Высоцкий – человек, который облек его мысли в идеальную форму. С 1975 года, когда Юрий впервые услышал песни Владимира Семеновича, он делает это каждый день.
    – А с Арцибашевым вы когда и как познакомились?
    – В 1981 году. Нас свел Высоцкий. Сергей тогда работал в Театре на Таганке, у него был спектакль «Надежды маленький оркестрик», где он все и исполнял. После спектакля нас познакомили, что это вот Юра, он тоже любит Высоцкого». (Интернет-сайт «Вслух.ru» vsluh.ru, 21 июля 2011 г., Л. Караваева, «Памяти Высоцкого: для тех, кто и не забывал».)
    В том же 1981-м на сцене Таганки единственный раз был показан зрителям спектакль «Владимир Высоцкий», посвященный памяти поэта и актера. Сергей Николаевич вспоминал: «Смерть Высоцкого поломала все планы театра, многое изменилось. Завершился взлет Таганки, оказался пройден пик славы, свой расцвет она уже пережила. Уход Высоцкого и в Любимове многое перевернул. Он принял решение делать спектакль о своем актере, поэте, музыканте. Собирал материал, прослушивал записи, составлял композицию. Борьба за спектакль «Высоцкий» началась задолго до его рождения. Юрию Петровичу не советовали, запрещали, угрожали. Юрий Петрович не сдавался, подключал к борьбе за спектакль своих знакомых. Атмосфера в театре – накаленная и нервная…» (Е. Федоренко, «Сергей Арцибашев о Юрии Любимове», «Культура», 28 сентября 2017 г.)
    С 23 декабря 2021 по 23 января 2022 года к 70-летию со дня рождения Народного артиста России Сергея Арцибашева и 30-летию Театра на Покровке в фойе театра была открыта «Выставка-посвящение "Надежды маленький оркестрик Сергея Арцибашева"».
    В пресс-релизе значилось: «В 1980 году Юрий Любимов пригласил студента 5-го курса ГИТИСа в Театр на Таганке. 24 декабря 1980 года на сцене театра впервые сыграли спектакль из трех новелл «Надежды маленький оркестрик». Это были произведения современных авторов – А. Володина «Женщина и дети», С. Злотникова «Два пуделя», Л. Петрушевской «Любовь». Некоторые факты сотрудничества Арцибашева с Любимовым впервые представлены на нашей выставке. Это подборка заметок Сергея Николаевича из его записных книжек о Юрии Любимове и Владимире Высоцком. В середине 1980-х годов Арцибашев предложил Любимову замысел поэтического спектакля о Марине Цветаевой, где должен был сыграть Андрея Белого. «Пленный дух» был показан только в 1992 году на сцене Театра на Покровке. Отношения с Любимовым складывались непросто.
    На Таганке Сергей Арцибашев прослужил десять лет – с 1980 по 1989-й…»
    «– Из Театра на Таганке, где у вас стаж 9 лет, вы уходили из-за несовпадения мнений с руководством?
    – На Таганке был мой дебют на московской сцене, причем я попал в самый зенит его славы. Но потом пошли трагические события: умер Высоцкий, уехал Любимов, и амплитуда моих жизненных и профессиональных отношений с театром металась снизу вверх с необыкновенной быстротой. Потом пришел Эфрос, затем Губенко. Время уходило, а моих новых спектаклей не было…» (Интернет-сайт «Люди: биографии, истории, факты, фотографии» peoples.ru, 21 декабря 2006 г., М. Костюкевич, «Нескромник с Покровки умоет каждого»: интервью с С. Арцибашевым.)
    «Сергей Николаевич вспоминал: «Так вышло еще, что я попал в самый пик: смерть Высоцкого, запрещение спектаклей, отъезд Любимова, приход Эфроса, взаимоотношения с Эфросом, смерть Эфроса, приход Губенко, взаимоотношения с Губенко…» Из-за смерти Высоцкого отложилась премьера «Оркестрика», постоянная смена худруков не давала Арцибашеву возможность ставить свои спектакли: время уходило на то, чтобы найти общий язык. Он ушел с Таганки». (И. Карев, «Дикий прапор с дипломом режиссера. Сергей Арцибашев и его профессия», «Аргументы и факты», № 37, 14 сентября 2021 г., глава «С Любимовым и после него».)
    Окончательно Сергей Николаевич прервал отношения с Таганкой в 1989-м – после того, как из репертуара исчез его многократно возобновлявшийся «Оркестрик».
    И еще: «Володя Высоцкий, Леня Филатов, Боря Хмельницкий, Иван Дыховичный… Никого из них уже нет в живых, надорвались и погибли, как солдаты на фронте… Они же играли с сумасшедшей отдачей и нервом, работали по 24 часа в сутки». (Л. Грабенко, «После расставания с любимым человеком – летчиком из легендарной эскадрильи «Нормандия – Неман» актриса Инна Ульянова так и не устроила личную жизнь, а со временем начала пить»: интервью с С. Арцибашевым, «Бульвар Гордона» (г. Киев, Украина), № 26, 30 июня 2014 г.)
    Еще один никому неизвестный поэт и эссеист Сергей Нырков вспоминал: «Сергей Арцибашев мне рассказывал, что Высоцкий очень много работал, не жалея себя. Так как Владимир Семенович любил добиваться своих целей, то он работал, конечно, гораздо больше других. Он не оставлял «на завтра» никаких дел, то есть он все всегда доделывал. Вот эту его особо черту отмечал: сначала все доделать, добиться максимального результата – например, максимальной точности передачи чувства в исполняемой роли на репетиции – а только после этого, естественно, он уже мог и куда-то уйти!». («Владимир Высоцкий. Человек народный. Опыт прочтения биографии», сост. Д. Силкан (2020).)
    В общем, как и сам Сергей Николаевич – трудяга из трудяг…   
    Журналистка Анна Саед-Шах о Сергее Арцибашеве: «Он очень верил в мистику, пророческие сны. И спешил, потому что сам себе определил, что в тридцать пять лет станет главным режиссером, а в сорок пять – умрет. Главным режиссером он стал в тридцать семь, а в сорок пять действительно чуть не умер. Его едва спасли. Он выжил и снова принялся работать на износ… Хотя, конечно, со стороны многое могло выглядеть везением… Его дипломный спектакль в ГИТИСе увидел Юрий Любимов и позвал на Таганку.
    А дальше – вот это везение или что? – за девять лет в театре всего две постановки. За эти годы умер Высоцкий, эмигрировал Любимов, пришел Эфрос, затем Губенко, а новых спектаклей у него не было. А потом наконец-то появились свои двадцать семь метров! А на Покровке – аж восемьдесят…» (Интернет-сайт журнала «STORY» story.ru, А. Саед-Шах, «Театральный роман»: интервью с С. Арцибашевым.)
    Наиболее подробные воспоминания электрика о поэте содержатся в материале Е. Федоренко «Когда у Славиной разбилось зеркало, она сказала: быть беде» («Культура», 23 июля 2015 г.): «Спустя три с половиной десятилетия после ухода Высоцкого, и тоже – в июле, не стало артиста, режиссера, создателя и худрука Театра на Покровке Сергея Арцибашева. Последним в его жизни оказался спектакль «Набат» – поэтическое представление-реквием с песнями и стихами Владимира Высоцкого. Спектакль о «великой беде» посвящен 70-летию Великой Победы.
    Начинал Сергей Арцибашев на Таганке, еще студентом. Там со спины его часто путали с Владимиром Семеновичем. Арцибашев с гордостью говорил, что рост, фигура и даже размер ноги у них с Высоцким были одинаковыми. Называл Высоцкого своим кумиром и во многие спектакли включал его песни. Рассказывают, что и памятник на Страстном бульваре ваяли с Арцибашева, а он мужественно выстаивал долгие сеансы позирования. Правда, спросить Сергея Николаевича об этом обозреватель «Культуры» Елена ФЕДОРЕНКО не успела. Зато успела записать его рассказы о детстве, что прошло в небольшом уральском поселке, годах учебы, времени, проведенном в Театре на Таганке. И везде – Высоцкий.
    "...О Театре на Таганке и Юрии Любимове я узнал в свердловских библиотеках, в конце 1960-х – начале 1970-х. Тогда я осваивал специальность «электрические станции, сети и системы» в Уральском политехническом техникуме – по требованию отца, и играл в народном театре, а потом поступил в Свердловское театральное училище – уже по собственной воле. Все рецензии на спектакли Таганки читал и перечитывал. Их было немного, но все-таки… Таганка привлекала тем, что там работал Владимир Высоцкий. В самодеятельности мы жили его песнями, их нам «в полном объеме» поставлял Владимир Ралтугин – наш ведущий актер с амплуа героя-любовника. В клубе он работал радиотехником, и у него была возможность записывать и переписывать песни. Репертуар Высоцкого я разучивал и исполнял – больше для себя, но мог и для узкого круга. Трех-четырех аккордов, которыми владел, было маловато, но, в принципе, хватало: мне нравилось, соседке напротив – тоже, ну и хорошо...
    Высоцкий был нашим героем. Желание увидеть его на сцене росло и крепло. «Таганку» в официальной прессе или ругали, или не замечали: ругали за то, что это формальный театр и там вместо «нормальных» пьес в основном идут инсценировки, композиции, поэтические представления. По сцене ходили пять Пушкиных, несколько Маяковских... В это время я уже был настроен на волну другого театра – фундаментального, реалистического, психологического. В моем понимании что-то не сходилось. Из прочитанного следовало, что на Таганке нет актеров, а есть только марионетки, необходимые режиссеру как краски на палитре – художнику. А как же Смехов, Золотухин, Демидова и главное – Высоцкий? Я смотрел и пересматривал «Служили два товарища», а до этого – «Вертикаль», игра поражала психологизмом и достоверностью. В общем, хотелось во всем убедиться самому и увидеть Владимира Семеновича в театре.
    …Прошло время, я уже учился в Москве и на Таганке бывал, но не так часто, как в других театрах: туда было трудно попасть. На первую же студенческую практику целенаправленно отправился в Театр на Таганке. Потом так сложилось, что свой дипломный спектакль «Надежды маленький оркестрик» ставил на Таганке, но это отдельная и непростая история. В одной миниатюре спектакля (он состоял из трех новелл – Александра Володина, Семена Злотникова и Людмилы Петрушевской. – «Культура») начинали репетировать Алла Демидова и Виталий Шаповалов. Репетиции, конечно, проходили в удобное для актеров время, студент-режиссер подчинялся. Иногда Демидова назначала репетицию во время спектакля «Преступление и наказание»: «У меня в начале один выход, потом я свободна полтора часа, а то и два». Этого, конечно, достаточно для репетиции, но нельзя далеко уходить от сцены, а в маленьком пространстве Таганки трудно найти свободное помещение. Нам разрешили работать в кабинете Юрия Петровича. Репетиции были шумные, Шаповалов не очень часто, но позволял разговаривать на повышенных тонах, иногда – с Демидовой, иногда – со мной. По-хозяйски, по-мужичьи. Однажды на его темпераментных репликах приоткрылась дверь, в проеме которой нарисовалось любопытствующее лицо Владимира Высоцкого. Видимо, решил узнать, кто это в кабинете шефа так громко разговаривает? Заглянул, немного посмотрел, извинился, вышел. А на следующий день сам подошел ко мне и сказал что-то похожее на комплимент. С того дня мы стали общаться. 
    …В одной из новелл «Оркестрика» действие построено «накатами», и каждый раз героиня спрашивает: любишь или не любишь? Герою трудно сказать «люблю», он этого слова боится, на нем он уже неоднократно обжигался, говорил «люблю», а в ответ получал: «пошел вон, болван». И человек дает себе клятву слово «люблю» не произносить никогда, ни при каких обстоятельствах. Как героиня Цветаевой в «Повести о Сонечке»: «…Все они, даже самые целующие, даже самые как будто любящие, боятся сказать это слово… Мне всегда хочется сказать: «Ты только – скажи. Я проверять – не буду». 
    Тем не менее выразить чувства герою хочется – тут на помощь приходит серенада. Один из монологов я переложил на песню. По смыслу это объяснение в любви, в форме серенады: крошечные кусочки под мелодии Окуджавы и Визбора и – самый большой фрагмент – под Высоцкого. Перед выпуском спектакля (премьера проходила после смерти Владимира Семеновича) серенаду я готов был изъять, если она хоть как-то оскорбляет память Высоцкого. Разговоры о том, что «сразу после смерти Высоцкого допускать гротеск под его мелодии, – это пошлость (цитирую дословно) в театре велись. Не хотел, чтобы и публика подумала, что я кощунствую. Защитил Юрий Петрович, который сказал, что не видит в серенаде ничего предосудительного, поскольку он специально приглашал Высоцкого на репетицию этой сцены, и тот согласился: «Парень нормально это делает и пусть делает. Меня это не коробит...» Все знали, что Высоцкий не любил, когда его песни использовали в качестве парафразов и реплик. Мог и нашу серенаду подобным образом воспринять и даже шарж в ней увидеть, но понял, что действие оправдывает ход, что пение – не самоцель, не трюк. В результате серенада осталась, и, кстати, на каждом спектакле после нее всегда раздавались аплодисменты. Меня не удивила реакция Высоцкого – во время застолий он слышал мое пение и даже переделки его песен, он называл их пародиями, и они ему, по-моему, нравились. Мне он не запрещал «уродовать свои стихи».
    …В театре я ловил встречи с Высоцким, ходил на его спектакли, тогда он оставил за собой только три: «Гамлет», «Вишневый сад», «Преступление и наказание». Как-то Любимов предложил: «Сережа, выберите себе любую роль в любом спектакле и подготовьте ее». Я, воодушевленный, что меня приняли и как актера, говорю, не задумываясь: «Свидригайлов в «Преступлении и наказании». Юрий Петрович отвечает: «Там есть второй исполнитель на замену Высоцкому, а вот Лужин не задублирован, и я буду вам благодарен, если возьметесь за эту роль…» Я взялся, потому что открывалась возможность встречи с Высоцким на сцене. Диалогов между Свидригайловым и Лужиным нет, но есть сцена, где они почти сталкиваются в дверях и между ними происходит своя молниеносная игра. Когда готовил роль, услышал, что у Высоцкого есть желание поставить какой-нибудь спектакль, и загорелся: может быть, смогу как режиссер ему пригодиться, подсказать что-то, помочь. Возникли какие-то предположения и надежды. Оказалось, не суждено.
    …«Гамлета» с Высоцким старался не пропускать. 18 июля 1980-го снова собрался на спектакль и даже, обнаглев, попросил у администратора два хороших места – так хотелось увидеть Высоцкого поближе. В этот день была репетиция со Славиной, после которой она позвала нас с Ниной (Нина Красильникова – исполнительница главной роли в спектакле «Надежды маленький оркестрик») в гости. Отвечаю: «Спасибо, Зинаида Анатольевна, но у меня места на сегодняшний спектакль, простите…» Почему-то хотелось на «Гамлета» именно в этот вечер. «Сережа! Ты еще успеешь посмотреть не единожды этот спектакль!» – перебивает Славина.
    Тут должен вспомнить о том, что на одной из летних репетиций из сумочки Славиной выпало и разбилось зеркало. Она запаниковала страшно: «Это несчастье, это беда, что-то будет!» Собрала осколки: «Я побегу, брошу в речку, надо – в воду». На следующий день умер артист Арнольд Колокольников, а Славина как-то невероятно печально сказала: «Это не последняя смерть в театре». Отказаться от приглашения Зинаиды Анатольевны мы с Ниной не посмели. «Гамлета» я решил посмотреть 25 июля. В ту пятницу бежал на сценическую репетицию к десяти часам, уже на улице подкосило извещение о том, что скоропостижно скончался Высоцкий. Зашел на служебный вход, там – портрет с траурной каймой. Потрясение, ужас и… другая эпоха. Все поменялось вмиг. Словно прервался взлет Таганки, пик ее расцвета и славы. Уход Высоцкого и в Любимове многое перевернул. Увидев поистине всенародную любовь, он сразу принял решение делать спектакль его памяти. Горе перечеркнуло и поломало все планы театра. Стало понятно, что ни о каком выпуске нашего «Оркестрика» в конце сезона речи быть не может, надо было как-то дотянуть сезон… 
    Репетиции мы возобновили только через два месяца после отпуска. Главные силы театра были брошены на спектакль «Владимир Высоцкий». Период, действительно, оказался сложный, то и дело раздавались «звоночки» и предупреждения, что «Высоцкий» не выйдет, не пойдет. Любимов нервничал. Атмосфера неспокойная, а у нас – премьера. На спектакль «Надежды маленький оркестрик» пришли все выдающиеся писатели, артисты, деятели культуры – это был такой акт поддержки театра, оказавшегося в непростой ситуации. Словно все эти люди решили показать, что все мы – в одной связке. Глаза разбегались от знаменитостей. Я со сцены почему-то смотрел на того, кого нельзя было не заметить – со второго ряда улыбался каланча, дядя Степа-великан – Сергей Михалков. После спектакля он встал, протянул руки к сцене, закричал: «Браво, деточки! Браво, деточки!» И руками почти касался нас…"»
    Помимо «таганковской эпопеи» – в каких еще театрах служил электрик?
    После ухода с Таганки в 89-м Сергей Николаевич стал главным режиссером, как давно хотел. Но в Театре комедии. Потом был его собственный театр: с 1991 по 2015 гг. – Арцибашев основатель и художественный руководитель-директор московского государственного Театра на Покровке (бывший Театр комедии). Параллельно, в 2002 году, после ухода из жизни театрального режиссера Андрея Александровича Гончарова, Сергей Арцибашев становится художественным руководителем-директором московского Академического театра имени В. В. Маяковского (до 2011 г.). Возглавив Покровский театр, Арцибашев выступал в нем и постановщиком, и исполнителем главных ролей, в числе которых Мольер и Гамлет. Главным сценическим материалом театра стала банальная русская пыльная, затхлая, неактуальная, тошнотворная и всем надоевшая за 200 лет «классика»: Пушкин, Гоголь, Островский, Достоевский, Герцен, Добролюбов, Радищев, Толстой, прочий ужас, а также любимый писатель и драматург самого режиссера Антон Павлович Чехов, в общем, макулатура, мусор, весь «трупный яд XIX века». Стопроцентно прав Эдуард Лимонов, писавший: «Театр я, пожалуй, ненавидел в те годы. При словах «Чехов», «Чайка», «Вишневый сад», «Дядя Ваня» у меня начинался озноб, галлюцинации и мной явственно обонялся запах валерьянки и женского старческого пота. Фу, какая гадость! Какая гадость театр! И если молоденькие актрисы еще выносимы, то уже старые актеры – вонючи и толсты…» (Э. В. Лимонов, «Сметана», «Книга мертвых-3. Кладбища» (2015).)
    Пресса постоянно шутила, что «премьеры Театра на Покровке всегда становились событием в театральной жизни Москвы,. А на театральной сцене, и в кино каждая роль Арцибашева, пусть даже эпизодическая, сразу запоминалась, придавала картинам и спектаклям особый, неповторимый дух». А музыкальный спектакль «Евгений Онегин», поставленный режиссером в «Новой опере», в 1996 году даже получил какую-то «Золотую маску»… Всего на счету Сергея Николаевича, увы, 50 спектаклей и 30 киноролей.
    Да, не только в театре «засветился» электрик, но и мелькал в кино. На экране он появлялся нечасто, в основном в эпизодах комедий и в образе недоумков и городских дегенератов. Зрители запомнили Сергея Николаевича в роли проворовавшегося кассира банка в драме Эльдара Рязанова «Жестокий романс», угодливого чиновника от культуры Икшанова и сына Кати Ивановой Кирилла в комедийных лентах того же режиссера «Забытая мелодия для флейты» и «Небеса обетованные», туповатого работника ЗАГСа в комедии Владимира Меньшова «Ширли-мырли», прапорщика Казакова («дикого прапора») из «ДМБ» Романа Качанова. Однако, несмотря на комедийное амплуа, в 2007 году Никита Михалков доверил ему роль одного из присяжных в драме «12». Арцибашев, как он сам говорил, сыграл «представителя вечно мечущийся интеллигенции». Последним фильмом с участием актера стала потрясающе честная драма Юрия Быкова «Дурак» (Тульский, начальник службы здравоохранения).
    Как у Высоцкого: «Я теперь в дураках, не уйти мне с Земли…»
    Ушел.
    Электрик Сергей Николаевич Арцибашев, вроде как лауреат Государственных премий и Народный артист России, ушел из жизни в июле 2015 года. Причина ухода весьма уважительная: онкологическое заболевание (затылочная балдадама в 4-й стадии). Захоронен на одном с Владимиром Высоцким кладбище – Ваганьковском.
    В 2022 году екатеринбургский режиссер-кинодокументалист Илья Копытнер снял о земляке и друге потрясающую картину «Арцибашев, Любимов, Высоцкий…», премьера которой состоялась осенью того же года и была приурочена ко дню рождения Сергея Николаевича Электрика.