пока у них, невечных, живых и красивых

напоследок
отрастают копыта и крылья,
то ли весенней осенью, то ли летней зимой,
пытаясь осилить дороги
с внутренней дрожью -
за окном моим бесцельно и терпеливо,
набитые вселенною ложью,
с карманами полными соли,
с колами осины,
несмотря на часы,
в тревоге
от собственной страха вони,
напрягая спины и ноги
до алой крови невыносимой,
зажимая ловко носы от дыма,
слоняются люди с тоской наперебой
в белых и черных широких одеждах
сторонясь друг друга лениво
но довольны собой:

пламя повсюду.
глаза закрыты.
рты зашиты.
они как будто убоги.
они то ли спят, то ли убиты.
то ли себя ненавидя в эту минуту,

бредут, ожидая подмоги…

а может быть дело в какой-то пронзительной боли?

несчастье улиц в огне осознавать,
потихоньку мне мешает решётка.
а впрочем, не нужно плакать
я видела их нечётко
но вышла с белой хризантемой в руке
под сильный дождь и в слякоть – встречать.

но на воле сияли камнями могилы
дождавшись паденья
жизнь забрала все их силы…

и только слепки людей бродят под пеплом во тьме
улицы стали унылы
оболочки сидят их в тюрьме –
(мы много чего совершаем)

а в небе хмуром,
невесёлом и мрачном

не зная,

откуда подует ветер
при тусклом свете
контракт подписывался брачный
Между Адом и Раем...