Облако, меняясь до полного испарения

Облако, меняясь до полного испарения,
так и остаётся облаком,
как кем-то съеденное яблоко раздора –
тем же соблазнительным яблоком.
Марсианские моря переходят
в мёртвые пустыни,
но имена Цезаря и Наполеона
приобретают всё больший исторический вес.
Как и имена всех тех, кто правил, завоёвывал,
творил правила и законы, одерживал победы,
терпел поражения, становясь жертвой интриг и измен.

Потихоньку забывают таких идолов,
как Константин Бальмонт,
комплекции Крылова и Винокурова,
разорение рабу Эзопу несёт
придворный холоп Михалков,
и на всех нас, как чума один памятник
не Пушкину, но Петру – бо Иван Грозный!
Ибо необъятная страна наша не что иное как
афро-азиатская мозаика мечтающих,
то есть мыслящих по-европейски… татаро-монголов!

Человек ещё не рождённый, но уже умерший
так и будет оставаться лучшим представителем
полумифической нации, как свобода самовыражения
в разумных границах зависимости по любви
останется если не ясным смыслом существования,
то серьёзным увлечением с интересом
на всю оставшуюся жизнь!

Призраки, красиво изъясняющиеся по-русски,
отнюдь не ангелы! И если бы желали измениться,
потерпеть в меру и понимать помимо обязательных понятий,
то не стремились бы с такой неистовой страстью
к саморастрате типа увидеть, ширнуться и умереть!

Только враги самим себе
становятся врагами рода человеческого,
поскольку проникнуты неодолимой яростью ко всем и всему,
кто или что не вписывается в их детальные представления
о так называемой объективной реальности.