Тимур Раджабов

ТИМУР РАДЖАБОВ
(род. в 1976 г.)

Одиночество… Сон… Беспокойная, мутная дрема…
Дни шумят в унисон – обговорено все и знакомо.
Я грустить не хочу и смеяться причин не осталось.
Световому лучу для разбега нужна-то лишь малость,

но в осколке Луны - отраженье, уныло и серо –
тень великой  страны - расчлененного СССРа…
Одиночество… Сон… беспокойная, мутная дрема:
в новомодный притон забрели Салават и Ерема -

здесь, в кривых зеркалах,  государство синьора Дохода,
здесь великий размах и раздолье для мелкого сброда...
Моё тело во сне беспокойный пронизывал ветер,
и послышалось мне: - «Что ж вы сделали, сукины дети!

Я – Советский Солдат – Прохоренко, Матросов, Гаджиев
Я – Москва, Ленинград, Ашхабад, Севастополь и Киев!
Через пепел и ад я прошел не от спеси и скуки:
я – Советский Солдат, я выкручивал дьяволу руки!

Я не плакал навзрыд в тяжелейшем бою за Отчизну,
без молебна зарыт - отслужила Победа мне тризну,
но сквозь  множество лет Одиночества - голос мой звонок:
навидавшийся бед, я рыдаю как малый ребенок!

По Советской земле, нашей Родине-матери - сами
как SS в полумгле вы прошлись, грохоча сапогами!
Я – Советский Солдат – Прохоренко, Матросов, Гаджиев…
Я – Москва, Ленинград, Ашхабад, Севастополь и Киев!»

***

И мочи нет, и дел невпроворот,
Случается и не такое:
Пришел на кладбище и вспомнил анекдот –
Пустое…

Мой друг крестился из последних сил –
В единого, мол, верим Бога…
И водку наравне со мною пил –
Пил много.

Едва-едва встаем из-за стола,
Друзья навек, и вот те нате –
Хихикает вослед из-за угла
Приятель.

Уместен ли суровый приговор –
Слезинка правды, море фальши,
Я помню сам что слава, что позор,
Что дальше.

И мочи нет, и дел невпроворот,
Случается и не такое:
Лежишь на кладбище и помнишь анекдот –
Пустое…

***

Прости-прощай, постоянство вектора.
Мы держим путь куда ветры скажут,
куда фрегат унесут цунами:
наш век, безумным слепым инспектором,
взымает не с барыша – с пропажи,
и нет счастливчиков между нами?

Нью-Йорк бы с ним, или там Сантьяго с ней –
чужая радость - для нас не горе,
и злость от этого не крепчает,
хотя, конечно, куда как благостней
бока холёные греть в Андорре,
любуясь на европеек-чаек.

Теперь ты можешь впадать в отчаянье,
апгрейдить «здравствуй» на ихний «велкам»,
сменить свой русский на датч и спаниш,
на инглиш, френч или даже чАйниз,
но это было бы слишком мелко,
и ты не станешь, мой друг, не станешь!

***

В моем Дагестане и горе – не горе,
И камень – бесценный кристалл.
Зеленое море, зеленые горы,
Зеленые сосны у скал.
На миг оторвись от широкой натуры
Своих подмосковных полей,
Взгляни, как танцуют могучие туры
Под песни веселых людей.
Как встретит меня, словно юного бога,
Обычно суровый мой дед.
Старинным вином из янтарного рога –
За здравие тысячу лет.
Московское небо уже поседело.
Ноябрь. Двенадцатый час.
И жизнь без тебя – невеселое дело.
Поедем со мной на Кавказ!