Мета. Март

Мета
Поучительно  и строго
Взгляд  кидаешь хмурый,
В  каждом  сердце  по  острогам
Дремлет  Аллилуйя.

Под  моё  заснёшь  ты  чтенье
Тома  Гумилёва
Улетает  в  заключенье
Божеское  Слово.

После  красных  Чингизханов,
Бивших  в  души    метко,
Всё еще  сочится рана
В  генах русских метой.
1.3.22.
Шуточка

Закат  неспешно  алел,
Заглядывая  в  аллеи,
И  ты  становился  добрее,
Как будто  тебе  нету  дела.

И  обнимал  заполошно,
И  величал  божеством,
Но  всё  это  было  ложью
И подлостью при  том.

А  я,  дурачина,  внимала,
Уши  свои  развешивая,
И  в  ответ  обнимала
Женщиной помешенною.

Но  все  оказалось  шуточкой,
Ушёл запах  тех  амброзий,
На  дураках  воду  возят-
Навязчиво,  круглосуточно.
2.3.22.
Самоубийца

Я  вижу  тебя,  мой  мальчик  воздушный,
Мой мальчик  воздушный,  я  слышу  тебя,
Унёс  ты в  заоблачье скорбную душу,
Мой братик красивый  Петруша…

Ты  был  бы  наверное  программистом,
Иль вдруг  полюбил  бы рифмованный  слог,
Иль  в  горы  рванул ненасытным туристом,
Иль в  океан  мировой -дайвингистом,
Иль любящим мужем  наверное смог-

Гулял бы по  снегу, детишек  укутав,
Цветы приносил ей, единственной  той,
Но юность  свою ты  прервал, перепутав
По  малому  опыту  горе  с  бедой...
3.3.22.
Сирано

Несётся  обочь, несётся  вдоль
Жизни, что ломовое  дышло,
Что боком  вышла
В немыслимую боль.

От всех  твоих хмельных  касаний,
От слов, что плетью по  губам
По  снегу убегу босая,
Души  промёрзшей  не отдам.

Быть  может там  с тоской  расстанусь,
Запью  древнейшее  вино,
И утоплюсь  в  стихах  Ростана
В родных  стенаньях  Сирано.
4.3.22.
На пути

Кипарисов  верхушки  отточенные
В  закате  пламенеющей готикой,
Чайка  над  парусом ботика
Что-то  кричит  мне,  оброчной

У тонущего диска алого,
У игл  сосны  реликтовой,
Жаль  и жучка  малого,
И берега прибоем  избитого.

Выйду  в  крестильной рубашке
Белой, грехами  запятнанной-
"И  остави  нам долги  наша"
На обратном  пути,  попятном.
5.3.22.
Паперть

Здесь  на  паперти  спелый  снежок,
Вечно  спорит  юродивый  с  ведьмой,
Делят то,  что  им  кинул мажор,
Гонит выхлопов дух звонкий ветер,

Ты их  темперой  нарисуй,
Или  в  меди  на веки  отлей,
Я  палитру  тебе  принесу,
Ищет  гвоздик  в  снегу  воробей.

Жизнь  на  паперти  непроста,
С  каждым часом  всё  интересней,
Будто  завтра  распнут  Христа-
В  третий день по  Писанью  Воскреснет...
6.3.22.
Внаём

Мне,  в том  полёте  планетарном,
Куда  не  долетают птицы,

Который каждому  задаром
Даётся.  Что приснится?

Не праздность во хмелю пирушек ,
Не ложе спешных воздыханий,

Ладонь  отца,  что  грела  душу,
Уключин скрип  рыбацкой  ранью.

Заросший тот  овраг бурьяном,
Где дремлют прошлые  туманы.

А  остальное -не  моё,
На  время краткое  жилище.

Раздам всё  взятое  внаём-
Отчалю  с  покаяньем  нищей.
7.3.22.

Заклинание от заразы

Следы  черники на  черновике-
Ветхое  послание держу  в  руке-
Здравствуй,  прародина,
В чумную годину погребальную
Ты в  душе, как  родинка
Предками  оставленная.

Чур  меня  от  мора и  сглаза...
Лежу на  оставленном  капище,
Иди  меня отыщи
В той  ночи  языческой,  непролазной,
Зараза!
8.3.22.

Весть
Нет,  это  не  вечерний звон,
Это раздирающий душу  на  атомы,
Звучащий мощнейшим набатом,
Карающий,  будто  первач-самогон.

Пахнут  грозами  рваные  тучи,
Комом  в  горле  чужая  вина,
Поднимусь на  песчаную  кручу,
Там звезда  моя,  может,  видна...

В  одиночестве  слаще  молитва,
Значит  прок  в  одиночестве  есть,
Принеси  мне  водицы  ситом,
От  весны благодатной  весть.
9.3.22.

Дед
Стал воздух   прозрачен  и  сладок,
Береза  плакучая,  ты хоть
Поверь,  что это  не  прихоть-
Бежать от  лихих  неполадок,

Ведь в главном   не разуверюсь, —
В  родимой своей стороне,
Как  правду не путать и  ересь
Открыл мудрый дедушка  мне-

Не верить слащавым  подходцам,
Витийствам хмельным  ни  на  миг,
Учил   не моргнув,  напрямик,
Смотреть на сияние  солнце.

Лупил  нашу  крышу  град,
Была  наша  ночь  темна,
Но  тем и рассвет  отрадней,
Раздавленный   виноград
Таит  в  себе  виноградник
И блеск  молодого  вина.
10.3.22.

"Дурка"

Я  шла  дорогами  земными
Стреляла  у  друзей  окурки,
Но время  шло, часы  стенные
Вели  свой  счёт в палате  "дурки",
Где  ты  лежал  под  Петербургом.
,
Тебя  фиксировали  тарой
Там мастерицы  кантовать,
И  улыбались  санитары,
И  вспоминали  твою  мать.

Любимый! Твои  строчки  помню
Про ту  свечу, что  не  горит,
Ты  сгинул в ушлой  костоломне,
Никем  нечитанный  пиит...
11.3.22.

Над рекой
А  на  небе  нарождался  месяц,
Серебрились  звёзды  стаей  рыбок,
И склонялась  над рекой  ветла,  развесясь,
Будто  мать  над кружевами  зыбки.

И  линяли  рощи, поддаваясь
Ветру по-осеннему духмяному,
Наливал  ты  снова  себе, каясь,
Было  весело  с  тобой  мне  пьяным.
12.3.22.
Имя

Годами  злобными,  глухими
Мне  дали  царственное  имя
Родители,  как крест тяжёлый,
Влачила я  портфель  из  школы-

Истории чужой  и  лживой,
Была  среди  толпы  наживой,
Но  вырвалась  из  пут,
Был  путь  мой  крут

При бесконечных двойках,
Железная  скрипела  койка
Под бдевшей  до  утра
Читательницы  самиздата-

Растрепанной на  всех ветрах
Во всех несчастьях  виноватой.
Сияли где-то яркие  сады,
В  которых Бога  нищего  следы.
13.3.22.

Пух
Месяц золотым  конём  прядал,
Будто  обнюхивая  мой  путь,
Звезды  за  ним  как  за  бароном  табор,
Строчки скорбные  мои  забудь.

На  великом  пиршестве  чучел
Я  посыплю рану  крупной  солью
И   спою  под  лютню,  как измучил
Ты,  горшком  насаженный  на  колья.

Будет город свои  джипы  гнать,
Рифлёными следами мои  крылья  рвать,
А  люди  скажут,- Пух  перин
Летит  со  свадебных  смотрин.
 
14.3.22.

Пораженцу
По брусчатке  улочек  кривых
Ты ходить давным-давно отвык,
И  крестильный  крестик  твой  украден,
Не  кладёшь поклоны  Христа  ради.

Ты  зовёшь  земле  родимой  пораженье
Ни  одна  слеза гранита  не  прожжет
Черных  воронов чернильное  круженье
Облак  жемчуг поражает  влёт...
 
15.3.22.

Война
На  небе  горит  точка  зрения,
Горит  точка  зренья  отца,
Диктует  мне  стихотворение
Из  недра  колод -ца.
Колодники расконвоированные
Шли  кровь  проливать за  других
С  бубновыми потными  спинами-
Бежали  их  вида  враги.

Кровавый больной  карнавал-
С  усмешкою на показ
Молитвою  не  пресечь-
Не  ранить, а наповал...
Бьет  в  мозг металлический лязг,
Звенит  богатырская  сечь.
16.3.22.

Ипполит
В шляпе  ношенной  фетровой
Оклеветанный  Федрою
Бормотуху  глотал Ипполит,
Ископаемым  палеолита,
И  брехнёй  в  кабаках знаменитым:

"Нет  убийственней женщины и вероломней
В  страсти- даре от  Афродиты,
Я  погиб от любимых  взбешенных коней
В  пыль  упал  под безумным  копытом.

"Я люблю Ипполита!"- кричала она
Вожделеньем  к усопшему поражена!"
17.3.22.

Звон
Перед  весной  леса становятся  черней,
наст  снежный  оседает под  ногами,
приметы радости  грядущей,  нет  верней,
светлеют  тучи тучными  стогами.

Артрозные  суставы черных  рук
все  тянуться  куда,  не  знают  сами,
умерших,  может  быть,  моих  подруг
прощенья просят  перед  небесами.

Я  выхожу  без друга,  налегке,
вольняшкой  будто  бы    за зону,
к  расконвоированной ледяной  реке,
вся  оглушенная  подземным  звоном.
18.3.22.

Гитара
Твои пальцы  скользят  по  струне
Над  рекою  моей  тихоструйной,
Обращен  этот  шепот  ко  мне,
Этот крик в  небеса,  шестиструнный.

Мир черемухой снова пронизан,
Сладким  холодом нежно пропах,
Наступает  весна  по  избам,,
На лосиных катит  рогах!

Серебристо звенит   можжевельник,
Крепкий сон  моей тает  души,
Вдруг  очнётся,  будто  с  похмелья
В ненаглядной  сосновой глуши.

19.3.22.

Поэт
Выше  крыши  избяной
Улетают  твои  вирши,
Там в блаженстве неземном
Пахнет  спелой    вишней.

Там  забудутся  азы,
Скорби  да  пожары-
Там греховный  свой  язык
Выменишь  на жало.

В рваной полетишь  дохе,
Звёздам только  внемля,
Там, в заоблачном  стихе
Славить вольно  землю.
 20.3.22.

В случае любви
Я  к  сходкам  нашим  охладела,
На  берегу  пустынных  волн
Сижу  на  камешке  без  дела,
Без друга... сгинул в чреве войн.

Ненасытимо  это  чрево-
Теперь  зови, иль  не зови...
Адам  вернется  снова  к Еве,
Но  только  в  случае  любви.
 21.3.22.

Чудо

Твои  веки  секло  крупою,
Ты  отмахивался,  как  от  мух,
И  сквозь  слезы  смотрел  с перепою
На  молитвенных  здешних  старух.

Колокольня  звонила  метельно,
Я тебя  обнимала  украдкой,
Целовал  ты  свой  крестик нательный,
Каясь  в  стену старинной  кладки.

Было  страшно  мне  почему-то,
Храм тихонечко  пел  "Символ  веры",
Может  быть  в  ожидание  чуда
Под  российской  метелью белой.
22.3.22.
Мышкин
Над  толпою  одиночеств
Вижу  ласточки  росчерк
Очень  знакомый  почерк,
Спросить бы  у букинистов,
Может в  нем  вся  истина.

Бродит  Мышкин  с  узелком
В поисках  единственного  взгляда
Бродит, ветром  городским  влеком,
Бродит  под  дождём  и  снегопадом.
Нерасчетливо растаяла  Барашкова
В ненасытнейшем позавчерашнем.
23.3.22.

Бой
Календарем я жизнь  перелистну
Прочтя  её  по диагонали,
Темнеют российские дали,
Над  ними  тучи  виснут,

Над ними рыщут вороны,
На  пир  надеясь  кровавый,
Чернеют обе  стороны
И  левая,  и  правая.

Мне  бы  Евпраксией
Броситься с  колокольни,
Но  теперь  уж  не  осилить,
Но  все  равно больно.

Снова  труба  простуженная
Сынов  зовёт  на бой,
Молитва  только  со  мной
Заплаканной  да недужной.
24.3.22.

Мир

Мир  поправим, я  знаю  точно.
Хоть  и  живу  заочно
И не  гонюсь за дешевизной,
Роднее радости  мне тризна.

Для  тех, кто  одурманен бредом
Я  постелю моря,
Идея  так  проста моя-
Я  задом  наперед  уеду

К доисторической  Руси
К  многоголосым  хороводам,
К  незамутненным бесом  водам,
К дождям целебным и косым.

К  пресветлым  рощам молчаливым
Сияющей  весны-
Я  видела  такие  сны-
Ведь где-то жив тот свет счастливый.
25.3.22.

Зарницы
Припомню  юные  зарницы,
Веселый  всполох ярко-ал.
И  взмах  крыла  вечерней  птицы
Над тишиной прибрежных  скал.

Худой, с  охапкой  роз,  как тать,
Ты  крался к ветхому  крылечку,
Ты  приходил  ко  мне  мечтать,
Судьбой  недоброй  искалеченный.

Огнями звездный карнавал
Сиял, не  грея  во  вселенной,
Казалось, наши  дни  нетленны,
Неопалим  тот  сеновал,

Где ты мне пел, миры  качая,
Как  будто  мы  с  тобой  начало
Застали сотворенья  мира...
Кукушка  куковала  сиро.
26.3.22.

Соломон
Гальку  подметал  "свежак",
Оставляя  чистым берег,
Буруны  катились  в  такт,
Слизывая мою  веру.

Не осталось и следа 
От твоих  кроссовок.
Буревестником  беда
В  небе  нарисована.

Все проходит,  Соломон,
Стихнет  буря  к  ночи,
Глянут звезды  взглядом  волчьим,
Чуть  разбавленным  вином!
27.3.22.

Кровь
"Уши зашейте от мертвых речей."
/Алексей  Ганин/

Чёрными  крыльями кроет великая  ночь,
Утро  не  будет  одето  в сиянье  зари,
Ветер поющий  не  может рассвету  помочь,
Ненависть ложью  безбожной  сегодня  горит.

Мертвые встанут в ряды  с  кровавых полей,-
-Разве Вам мало, двуногие,  Божьей любви?
...В  череп  отцовский ты  братнею  кровь  налей
Хвать  на  пир сатанинский родимой  крови.
28.3.22.
В ночи
Как перемётную  суму
Все  скорби  ночь несёт,
А  мне,  усердствующей  не  по уму,
Как  раз  в  ночи  везёт.

Сильнее  ночью дух  цветов
И  ярче диск  луны,
И в вереске, во тьме  кустов
В  сиянье светляки  видны.

Сосна  пронзает  ночь макушкой,
Береза  тянется  к  сосне,
Мне  с ними, разве  что,  нескучно
И  даже  радостно  на  сердце  мне.

Как  будто  горечь  семени
Сладчайшей прорастет  пшеницей,
Как  будто  мне,  без  роду  и  без  племени,
Родимый  дом  приснится.
29.3.22.

Притча
Накрыла туча  медвежьей  шкурой
Вчерашнюю  зарю  червлёную,
Сова  кричала,-  Будет  буря!
Из  тех  невидимых  и  горних
Забытых  на  земле  миров,
И  не  спасет  меня  мой  ветхий  кров.
Мне б  раньше подновить избушку,
Как научил  меня  отец,
Но  я его  тогда  не  слушала-
Течь  в  крыше,  сгнил  венец.

Храни  меня нагрудное  распятье,
Святая    вера горяча,
Пойду я  в  бурю  в  белом  платье
На  Волгу  с чайками  кричать!
30.3.22.
Тропы
Я  доживу до ярморочной  осени,
Дойду  до  журавлиного  заката,
Умчусь по колким  тропам  лосьим.
От  сохнущей герани  в  кадке.

И  буду  кудри наклонять,
При  тлеющей  лампадке,
И  сны ребенку  навевать,
Что колыбельно-  сладки.

А  на заре  пойду ловить  язей,
Чуть-чуть подправив  твои  снасти,
И в роще заблужусь   моей,
И  сгинут  все  напасти.
31.3.22.