Мимо рта

Небо давит холодом мрачного
Серого камня.

Воздух душит частотой помех.
Я искал всю жизнь путь легче,
Чем горесть от сражений и побед.

Мой крест всегда со мной,
Не носится на шее, не упоминается писанием иным,
Как только письма к дому,
К близким и родным.

Одиночество не в счет за жизнь,
Коль ты есть один - считай, не жил.
Крепости вина не смерить
Мою крепость вен, костей и жил.

Мою смерть не отрезать
От полосок мира.
Ведь я там, где все вокруг едино.
Философия и лира.

Я помню начало.
Нет ни света, ни, в целом, мира.
Уже тогда давило небо.
Небо и помехи.

В памяти прорехи.
Хотел бы лечь опять под камень и
Впитаться в землю с перегноем.
Философия изгоя.

Эта осень снова и опять
Уж настала.
Она снова и опять
Меня нашла, хоть я и не бежал. Не прятался.

Философия эфира.
Помехи жизни.
Я любил быть вечным, легким, незаметным.
А я остался полностью одним, пустым и безнадежным.

Безмятежно и легко
Я лишь курю и плачу,
Плачу и курю.
Улыбаются лишь те,
Кто все, что может - думать и считать до 9.
Моя гильотина - мысль.

Отрежь мне башню, рефлексированная жижа,
Моя голова машет ушами,
Мол, не надо, не отрезайте. Он просто дурак.
Философия и казнь.
Палач бренности, давай.

Час давно настал что-то изменить, но, увы, Царь оказался голым мальчиком,
Баловень судьбы.

Уходит время, каждый день, каждый час.
Не дает мне выбраться со дна
Моя философия и лира,
Гильотина палача,
Песня об эфире, что лился мимо рта.