1812 Молитвою земли ч327

Ч327
Молитвою земли

И обладая новым счастьем во спасенье,
Они брели в наш Вечности Альков,
Крестясь и веря в вознесенье,
После войны , не меркнущих миров.

Надеясь сердцем на покой и чудо,
На веру , данную в почин,
Найти те силы , чтобы мудро,
Принять их веру без причин .

И снова верить ,не стеная от страданий,
В Христа совет ,любить их чистою душой,
Не обретая дух величия закланий,
А обретая веру и настрой.

В Россию и её бескрайние просторы,
В возможность создавать свои,
Божественно прилежные узоры,
Над белоснежной прелестью зимы.

Впечатавшей в сознание и веру,
Свой чистый стиль творения миров,
Подав уму устой и счастья меру,
Среди сожжённых ими городов.

Укрытых до весенних начинаний,
Покровом счастья и Божественной Любви,
Сокрывшей долю вечных  покаяний,
Молитвою Божественной Земли.

В пути сменяя маски и картины,
Отображая в лицах офицеров вензеля,
Солдатский быт .вернув для самых сильных,
В величие творения и дня.

Ночь отпуская на просторы воздаяний,
Мертвецких снов и знаков суеты,
Определявших строгость понуканий,
Для не сознавших мир величия вины.

Оставленный в величии всесильных,
Предугадать решения , сдававшихся колонн,
Из пленных сделав всем помошников посильных,
Вошедших в исторический канон.

Провозгласивший мир Богоявления и Счастья ,
Основой школы человеческих побед,
Над поколением великого причастья,
Служить любви и верить в силу вед.

Спасо-Бородинский монастырь (полное название — Бородинский во имя Нерукотворного Образа Спасителя женский монастырь) — православный женский монастырь Одинцовской епархии Русской православной церкви, расположенный на Бородинском поле, вблизи деревни Семёновское в Бородинском сельском поселении Можайского района Московской области. Основан в 1839, закрыт в 1929, возобновлён в 1992 году. Административно на территории монастыря существует посёлок Ворошилово.


В. Г. Сироткин
Судьба пленных солдат и офицеров Великой Армии в России после Бородинского сражения .(окончание , начало ч324)

       Характерный документ — рапорт гражданского губернатора Новгорода министру полиции Вязьмитинову, который последний цитирует в своем очередном циркуляре от 5/17 августа 1814 г. другим губернаторам России — я обнаружил в досье «Дело о французах, проживающих в России»: «Из проходящих через Новгородскую губернию в Ригу партий военнопленных, возвращающихся в свое отечество, некоторые объявляют желание, а другие отстают от партии для того единственно, чтобы присягнуть на верность России». Конечно, большинство пленных солдат и офицеров Великой Армии предпочли вернуться по домам — во Францию, Германию, Италию, Голландию, Далмацию. Но, судя по рапортам гражданских губернаторов, было немало и тех, кто решил остаться в России. Большую путаницу в репатриацию внесли «сто дней» — на сборных пунктах в Риге , Ревеле , Петербурге , Одессе пленным вновь стали предлагать вступить в подданство царя и остаться в России . Характерный случай произошел в Риге на сборном пункте с солдатом Жаном Арьесом из Льежа: «Взят в плен в ноябре 1812г . , в 1813г . принял присягу на "временное подданство", избрал местом жительства Нижний Новгород, в 1814г. пожелал репатриироваться, но во время "ста дней" поддался на уговоры администрации сборного пункта и 20 мая 1814г . подписал присягу на "вечное подданство"». Вернувшись в августе 1814 г. в Россию, Александр I в вопросе возвращения военнопленных оказался в сложном положении. С одной стороны , перед Сенатом Франции он торжественно обещал «вернуть ее сыновей». С другой стороны , в газетах Англии и Германии появились статьи, что Россия насильно удерживает у себя пленных как «дешевую рабскую силу». Официоз МИД России вынужден был в августе 1814г. опубликовать официальные сведения — в лагерях России, Англии, Австрии и Пруссии на июль 14-го года находится всего 160 тыс. Военнопленных разных национальностей . Царь , как всегда , колебался — и слово , данное публично с трибуны Сената, держать надо, но и выгонять насильно тех, кто уезжать не намерен — не хочется: где еще найдешь столько квалифицированных рабочих рук? В итоге 17/29 августа 1814 г. появился компромиссный указ: «Объявить волю мою кому следует, чтобы взятые в течении минувшей войны пленные всех наций, присягнувшие на подданство России, из коих некоторые записаны уже и по избранию рода деятельности, дана была полная свобода возвратиться, буде пожелают (!), в свои отечества». «Буде пожелают» оставляло лазейку — можно уехать, а можно и остаться , благо «Правила» 1813г . царь не отменил . Судя по тому, что и в 1815—1816 гг. эмиссары Бурбонов продолжали публиковать призывы срочно возвращаться на родину , число не вернувшихся пленных все еще было значительным — вряд ли Людовик XVIII стал бы ломать копья ради нескольких сот «шерамыжников». Более того , в архиве Комитета министров мне удалось обнаружить доказательство , что и после указа Александра I от 17/29 августа 1814 г . о возвращении «сынов Франции» прием в подданство на основе «Правил» 1813г . продолжался. 27 января 1816 г . в Комитет министров обратились три бывших пехотинца Великой армии — Венсан, Камбре и Луи, проживавшие как «временные подданные» в Ярославле. Они просили приписать их к сословию свободных крестьян , выделить землю на Алтае и помочь за казенный счет добраться до нового местожительства. Просьбу активно поддержал Козодавлев. Солдатам выделили крупную субсидию (по 350 руб. на каждого), освободили от налогов на 10 лет и отправили как колонистов-поселенцев на Алтай. 27 мая 1817 г. Сибирский гражданский губернатор сообщил Козодавлеву, что «три помянутых военнопленных француза водворились уже в Бийском уезде Алтайского края, приняли православие и занимаются хлебопашеством». И уже совершенно фантастична история наполеоновских солдат — пленных на Урале, в Оренбургской губернии, где с XVII в. размещалось так называемой Яицкое (Уральское) казачество (на границе Руси и Казахстана). Сначала в Оренбург летом 1812г . стали прибывать целые партии депортированных на Урал французов, давно живших в России и сосланных по подозрению в «шпионаже». Среди них оказался даже профессор Московского университета Годфруа , пытавшийся бежать через Среднюю Азию в Персию и Турцию и далее — во
Францию. Кстати, попытки бежать предпринимали из Оренбурга и пленные солдаты и офицеры Великой Армии , но , как правило, они вновь попадали в плен, на этот раз к кочевникам , а те продавали их бухарцам , персам или туркам в рабство (в 1820 г . одного такого раба — офицера Морелье, русские власти обнаружили в Бухарском эмирате. Как и в других местах, с 1813 г. пленные записывались в «вечное подданство» России .Оренбургский краевед Петр Юдин еще в конце прошлого века разыскал 48потомков воинов «великой армии Наполеона», предки которых, приняв русское подданство, записались в сословие казаков — Антуан Берг , Шарль-Жозеф Бушей, Жак-Пьер Биньелон и др. Правда, постепенно их дети и внуки переделывали французские фамилии на русских лад — из Жана Жандра его сын превратился в Ивана Жандрова и т . д . Известный автор «Толкового словаря великорусского языка» Владимир Даль, побывав в 1833 г. на Урале, лично встретил такого француза-казака: «Его взяли наши казаки в плен в 1812 году,завезли сюда, на Урал; он обжился, женился, да в казаки и приписался — вот вам и французский казак Charles Bertu!» И действительно — уезжали же в XVI—XVII вв. французы в Квебек , осваивали новые земли — и ничего. Хотя от Ярославля до Алтая на лошадях ехать в три раза дольше, чем на парусном корабле из Гавра до устья св . Лаврентия. Не всем в мелкопоместном дворянском обществе нравились такие последствия Отечественной войны. Многие ворчали: «Просветителями этой эпохи сделались бессмысленные остатки от разбитой наполеоновской армии, когда пленных французов разбирали нарасхват и вверяли им своих детей , — брюзжал один такой консервативный русский современник. — Кухарки , прачки, сапожники и портные начали просвещать русских в разводимых ими пансионах Эта несчастная эпоха продолжалась недолго, до 1820 г., но она оставила гибельные последствия на целое столетие». Что верно — то верно: на целое столетие «гувернеры» из «шерамыжников» оставили в душах барчуков неизгладимый след о Бонапарте и его эпохе. Одним из них стал великий русский поэт Михаил Лермонтов, у которого в детстве был «свой француз» — капитан гвардии Капе , раненым попавший в плен. Капитан сумел привить будущему поэту глубокое уважение к Наполеону , хотя Лермонтов остался самым патриотическим поэтом России — чего стоит одно только его стихотворение «Бородино» (1837), Но он же первым в
русской поэзии откликнулся на перенесение праха Наполеона с острова св . Елены в Париж в Дом Инвалидов 15 декабря 1840г . (стихотворение «Последнее новоселье», 1841). Лермонтов навсегда остался самым «бонапартистским» поэтом в России, как Дмитрий Мережковский — в прозе (см. его «Наполеона», 1929г. ) . Судьбу рядовых «шерамыжников», оставшихся в России, можно проследить по материалам полицейских проверок , которые дважды , в 1826-1829 гг . и в 1830-1837 гг . проводило III отделение собственной его императорского величества канцелярии по личному приказу Николая I. Толчком к таким проверкам стали два события — восстание декабристов в 1825 г. и очередная революция во Франции в 1830г . Особенно сильное воздействие на Николая I оказала революция 1830 г. во Франции. Рассказывают, что получив известие из Парижа царь буквально ворвался на бал кавалергардов, взмахом руки остановил оркестр и почти заорал: «Господа! Седлайте коней — в Париже снова революция!» До Парижа тогда дойти не удалось : на пути восстали поляки , и русская армия на два года увязла в осаде польской столицы Варшавы. Но ужесточить полицейские меры в своей империи царь все же успел. Прежде всего он попытался закрыть «окно в Европу», ужесточив паспортный режим и условия выезда дворян и их детей за границу. В 1831 г . выходит указ Николая!: дворянские недоросли с 10 до 18 лет обязаны обучаться «токмо в Отечестве» — нарушение запрета лишает их права на военную и гражданскую службу. Резко сократились сроки действия загранпаспортов : для дворян до пяти лет , для других сословий — до трех лет. Задержка за границей дольше указанного в паспорте срока каралась как государственная измена. В 1851 г . сроки пребывания за границей были еще раз урезаны — для дворян до двух лет, для прочих — до одного года. Более того, и эти «краткосрочные паспорта» выдавались не сразу, а лишь после троекратной публикации в газетах объявления, что имярек намерен отбыть за рубеж (по типу публикаций в советское время о разводах). Формальным объяснением таких «самодоносов» было требование властей извещать о своем отъезде кредиторов (при получении загранпаспорта отъезжающий обязан был представить справку, что долгов в Отечестве не оставляет). Кроме того, отъезжающий обязан был внести в казну огромную пошлину — по 250 руб . закаждые шесть месяцев пребывания за границей , или одну тысячу рублей за два года. Только очень состоятельные люди были в состоянии тогда осилить такой грабительский царский налог. Здесь следует сделать одно пояснение. Война 1812 года вызвала к жизни в русском дворянском обществе два типа патриотизма — «западнический» и «славянофильский». Декабристы, участники Отечественной войны 1812 года, были в основном «западниками». Ранние же «славянофилы» вроде Сергея Глинки с его журналом «Русский вестник» были поборниками так называемого «квасного патриотизма» и во всех вредных влияниях на Россию винили «Робеспьера на коне» и «французского Пугачева» — Бонапарта , а вслед за ним — и французов вообще как потенциальных санкюлотов. Официальная версия бунта декабристов — «дурное влияние» заграничного похода русской армии в 1813—1814 гг., особенно — посещения Франции. Ведь еще в 1814 г . реакционеры в военном ведомстве и при царском дворе предлагали устроить на границе Российской империи грандиозный обыск возвращавшихся на Родину победителей: формально — чтобы выявить фальшивые русские ассигнации, фактически — чтобы отобрать у русских офицеров запрещенные, главным образом французские, книги. Тогда , при Александре I, эта операция сорвалась , но в 1826 г. Николай I фактически начал ее снова — с гонений на все французское и французов. «Антифранцузскую» программу задолго до восстания декабристов , еще в 1816г . , изложил известный русский реакционер-масон Осип Поздеев (1742—1820), которого Лев Толстой в своей эпопее «Война и мир» обозвал «русским де Мэстром». Своему духовному собрату князю Андрею Разумовскому, бывшему послу России в Вене и явному франкофобу, ставшемуминистром просвещения, Поздеев писал в 1816 г.следующее: «А шалуны-то из дворян , путешествующие, проматывая родительские деньги в иностранных землях, хвалят, что там хорошо, там законы хороши, и давай новые сочинять. Ныне и в полках, думаю, раскольников весьма размножилось. Сочиняют! Вот Людовику и сочинили гильотину » Поздеева , конечно , мало волновала Франция. А вот живущие в России французы — весьма и весьма. Как бы они не научили русских людей пользоваться гильотиной: «Ведь наши мужики не тише могут катать человеческими головами , как и французы в Париже . Внутренняя война везде страшнее и опаснее внешней». Идея «дворян-шалунов», набравшихся «дурных влияний» во время заграничного похода в Европу , легла в основу официальной версии Николая I о причинах восстания декабристов. А подсказка Поздеева о французах, живущих в России и тайком обучающих русских мужиков искусством владеть ножом гильотины, на полную катушку была использована николаевскими жандармами. Сразу после суда , казни пяти декабристов и ссылке остальных в Сибирь или на Кавказ, началась тотальная проверка «благонадежности» всех французов, живших в России. Характерно, что проверяли как «белых» (роялистов), так и «красных» (бывших наполеоновских солдат и офицеров) французов. И тогда в королевское посольство Франции в Петербурге посыпались жалобы от «шерамыжников» — просим срочно отправить нас обратно на родину, во Францию. В фонде тогдашнего посольства Франции в Петербурге (АВПРИ, ф. 440, д. 32, л. 248) автор данной публикации обнаружил десятки таких прошений. Вот два из них, взятые наугад. Жан-Батист Оже , родом из департамента Юра , 48 лет , бывший капрал 8-го полка , попал в плен в 1813 г . Прошение подано в посольство 15 ноября 1826 г. Удовлетворено (любопытно, что в 1840 г. капрал снова вернулся в Россию, где и прожил до самой смерти). Жозеф Кренъон, родом из Орлеана, взят в плен в 1812 г., попал в лагерь для военнопленных в Костроме, там вступил в «вечное подданство» России, женился на русской, находился «в услужении у костромского немца-врача Баулера». Прошение подано в 1829 г. Удовлетворено . Отбыл вместе с женой и детьми во Францию. Всего , судя по материалам посольства Франции в Петербурге , в 1826—1829гг . были вынуждены вернуться во Францию более 300 «шерамыжников», подавляющее большинство с женами и детьми. Очередную, еще более строгую проверку всех живущих в России французов царь учинил с 1830 г., попутно запретив въезд в Россию на постоянное жительство вообще всех иностранцев — гувернеров, портных, кондитеров и т. д. Эта самая длительная , семилетняя жандармская проверка (1830—1837 гг.) была наиболее тщательной, и ее результаты отражены в тех самых досье «Дело о французах, проживающих в России», о которых я уже неоднократно упоминал. Для историка сегодня материалы этого «дела» бесценны потому , что через 25 лет после войны 1812г . они дают наиболее полную статистическую картину о проживавших в России иностранцах, подавляющее большинство которых составляли «шерамыжники» или их дети. Больше всех бывших солдат и офицеров Великой армии на 1 марта 1836 г. проживало в Москве и Московской губернии — на 3229 иностранцев их оказалось более 2,5 тыс . Любопытны данные о социальном положении «шерамыжников» — большинство из них стало ремесленниками, рабочими и мастерами на казенных мануфактурах и фабриках, а некоторые — и владельцами собственных частных мастерских (более 700 человек — льготы из «Правил» 1813 г. дали свои плоды!). Следующей категорией стали гувернеры и слуги (камердинеры) — 654 человек; на третьем месте находились торговцы — как владельцы лавок , так и их
приказчики-продавцы (213 человек). Жандармская статистика не очень четко определяет , кто их этих иностранцев «природные» французы, кто немцы или итальянцы и т. д., но что 2.5 переписанных остались после кампании 1812 г . — это николаевская жандармерия отметила . Очень любопытны сведения о «шерамыжниках», осевших в других губерниях России. Например, в этом «деле» лежит рапорт воронежского генерал-губернатора в III Отделение от 15сентября 1836 г  Губернатор обнаружил всего одного «шерамыжника» во вверенной ему царем губернии: Журдан Карл (Шарль) Иванович, родился в 1793 г. во Франции, подпоручик пехотного полка, взят в плен 28 августа 1813 г. в Германии, принял присягу «на вечное подданство России» в лагере военнопленных в Курске 28 апреля 1816г . , принял православие , жена Наталья — «природная россиянка», в 1836г. имел четверых детей , служил чиновником 8 класса в губернском управлении. Но все рекорды долгожительства в России побил «последний ветеран Великой армии» (так называлась написанная по-французски брошюра главы французской общины Петербурга Леона Кастийона, напечатанная в северной столице в 1895 г.) Жан-Батист Савен (1769-1894), ровесник Наполеона Бонапарта , проживший в волжских городах — в Ярославле и Саратове 125 лет! Родившийся в семье полковника королевской гвардии , охранявшем резиденцию Людовика XVI в. Версале, Савен младший, имевший склонность к рисованию, записывается в Academie des Beaux Arts и становится учеником знаменитого Луи Давида. Революционный террор уносит его отца и мать — они гибнут на гильотине. Сам Савен спасается тем, что поступает добровольцем в армию — он становится гусаром 2-го полка. Судьбе было угодно включить Савена сначала в египетский поход Бонапарта, затем он сражается под Аустерлицем, Иеной, в Испании и, наконец, скачет в составе Великой армии на Москву . По-видимому, Савена лично знал Наполеон. Во всяком случае, именно ему поручил император командовать охраной таинственного «золотого конвоя (обоза)», в котором находились золотые драгоценности Кремля на 4 млн. золотых наполеондоров . Однако в суматохе переправы через Березину у деревни Студенки тяжелый «золотой обоз» и артиллерия арьергарда маршала Виктора ворвались на мост одновременно — он не выдержал и рухнул: пушки , золото , кони и люди оказались в воде. Савену удалось спастись, но выбрался он не на «французский», а на «русский» берег Березины, уже занятый казаками атамана Платова. И именно Платов спас Савена от казачьей расправы — его не зарубили, не «сварили в котле», не продали за рубль русским помещикам, а отправили в лагерь для военнопленных в Ярославль (из записи беседы с Савеном известного историка войны 1812г . К. А. Военского, опубликованной в саратовской газете «Новое время» 28 мая/9 июня 1894 г.). В Ярославле Савен вступает в «вечное подданство» России , принимает православие (по одним сведениям при крещении становится Михаилом , по другим — Николаем) и затем отправляется вниз по Волге, в Саратов, где оседает на всю оставшуюся жизнь. Вначале он зарабатывает на жизнь преподаванием в местной гимназии французского языка в местной гимназии (там среди его учеников со временем окажется юный Николай Чернышевский , будущий писатель и революционер) и фехтования. Одновременно Савен преподает французский детям саратовского губернатора А. Д. Панчулидзева и пользуется его личным покровительством. При его поддержке Савен пишет историю города Саратова , для чего совершенствует свой русский язык , изучая одновременно татарский и арабский , роется в архивах и даже производит в городе археологические раскопки (труд Савена выходит отдельной книгой где-то между 1822—1830 гг.). В полицейских проверках III отделения 1830—1837 гг. его имя упоминается как уже совершенно обрусевшеговетерана —Михаил Николай Андреевич Савин ,владелец художественной мастерской , где обучаются молодые саратовские художники А . С . Годин , А . М . Фролов и другие (как никак старый солдат — ученик Давида!). Даже внешне Савин мало походит на француза — у него густая белая борода , крупные черты лица, и к 1874г . , когда в возрасте более ста лет он уходит на покой , многие местные жители принимают его больше за татарина , чем за француза. Савен покупает маленький домик на окраине Саратова , и там проводит остаток своей жизни. Его похороны в 1894г . стали событием общегородского масштаба: в них приняли участие местный губернатор , командующий военным округом , саратовский голова. На могиле был установлен памятник с надписью на русском и французском языках — «Последнему ветерану Великой Армии» . Увы , как сообщает московский историк Герман Колоярский , один из современных исследователей судьбы Савена-Савина, ныне нет ни домика ветерана на улице Гороховой , ни кладбища с памятником — все снесено , и на месте этого бывшего пригорода высятся дома нового микрорайона Саратова . Хотя Колоярский пока еще не теряет надежды найти какие-то документы и картины , оставшиеся от последнего ветерана. В целом же судьба последних солдат Наполеона, как показывает полицейская перепись III отделения , свидетельствует , что планы Козодавлева направить остающихся на постоянное жительство в России пленных Великой армии в экономику и культуру оправдались — через 25 лет после войны большинство из них все же работало в промышленно-торговой сфере или в
образовании. В первой половине XIX в. такой иммиграции больше уже не повториться — когда в начале 40-х годов Николай I ослабил запрет на въезд иностранцев в Россию , в нее снова устремились гувернантки, шляпницы, портнихи, парикмахеры , повара и т . п.  И не потомками ли этих «шерамыжников», на вечные времена оставшихся в России , являются те русские люди , которые и сегодня носят чисто французские
фамилии — Grillet, Savary, Sallier, Hadault, Simon, Souvaguard, Bertu?

ПРИМЕЧАНИЯ
 Сокращенный вариант гл. VII книги автора данной публикации «Наполеон и Россия». М.: ОЛМА
—Пресс, 2000 (в печати).
Жилин П. Гибель наполеоновской армии в России. М., 1974 С. 305
 Бескровный Л. Отечественная война 1812 г. М., 1962 С. 602—603.
 Philip J. Haythornthwaite. The Russian Campaign: a Reputation damaged // Napoleon. The Final Verdict., 1996 Р. 132
Иванов К . В . Система финансирования военнопленных 1812—1814гг. / / Отечественная война 1812 года: Источники . Памятники . Проблемы : Материалы науч . Конф . 1995—1996 гг. Бородино , 1997 С. 198-207; Он же. Французы-казаки // 185 лет Отечественной войне 1812 года . Самара , 1997 С. 91-95.
Бессонов В. А. Военнопленные в Калуге, декабрь 1812 г. // II этап Отечественной войны 1812г.: Проблемы изучения . Источники. Памятники. Малоярославец, 1997; Он же. Потери Великой армии в 1812 г. На пограничных кордонах Калужской губернии / / От Москвы до Парижа, 1812-1814 гг. Малоярославец, 1998
Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи: Материалы науч. конф., 24 апреля 1998 М., 1999 (доклады В. М. Безотосного, М. К. Чинякова, Н. А. Соколовой, А. Л. Монахова и др.).
Godechot J. Les institutions de la France sous la Revolution et I Р . , 1968 Р. 608
ix Грачев В . Письмо французского офицера из Смоленска в 1812г. Смоленск, 1911
 Цит. по: Сироткин В. Отечественная война 1812 года. М., 1988 С. 236
Рус. архив. 1891 № 7 С. 328
Одно из последних изданий см. : Uxkull B. Armeen und Amouren // Eit Tagebuch aus Napoleonischer Zeit. Hambourg, 1965
 Бокур Ф. Пленные великой армии Наполеона в России в 1812—1814гг . / / 185 лет Отечественной войны 1812 г. С. 48-53.
Vieillot R. Souvenir d`un prisonnier en Russie. Luneray, 1996  РГИА, ф. 1286 — «Дело о французах, проживающих в России, 1813 — 1837». — более 300 дел; первый источниковедческий анализ этих документов был сделан мной еще в 1974 г. — см.: Вопр. истории. 1974 № 3
 Отечественная война и русское общество. М., 1911 Т. V. С. 129
 Переписка военнопленных Великой Армии. Витебск, 1910 Т. 1 РГИА , ф . 1409, оп . 1, д. 1289
Дружинина Е. Южная Украина в 1800-1825. М ., 1970
Внешняя политика России XIX — начала XX в. (далее ВПР). Т. VII. С. 303
Туган-Барановский М. Русская фабрика. М., 1934 С. 132  Moniteur Universel. 1814 РГИА, ф. 1409, оп. 1, д. 1280, л. 30  РГИА , ф . 1409, оп . 1, д. 1289, л. 30 Sirotkine VI. Campagne de Russie: le destin des soldats de Napoleon apres la defaite // Revue l. 1991 № 156 Р. 63
Conservateur Impartial. №61. 31 juillet – 12 aout 1814; (цифра явно занижена.— Прим. Авт.). ВПР. М., 1972 Т. VIII. С. 92 См., например: Conservateur Impartial. 1816 № 75 19/31 sept.
Цит по: Сироткин В. Судьба французских солдат в России после 1812 года // Вопр. истории. 1974 №3. С. 135
Юдин П. Ссыльные 1812 года в Оренбургском крае // Рус. архив. 1896 С. 5-12.
Матвиевский П. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 г. Оренбург , 1962 С. 68-70.
Юдин П. Французы-казаки / / Оренбургские губернские ведомости . 1892 №32.
Цит. по: Иванов К. Французы-казаки. Указ. соч. С. 35 Рус. архив. 1873 № 6 С. 904
Цит. по: Базанов Б. Ученая республика. М.; Л., 1964 С. 130—132. Рус. Архив. 1872 № 10
 Орлик О. Россия и французская революция 1830г. М ., 1968 С. 202-203.
 Гуро Ж.-Л. Последний гусар Наполеона // Независимая газ. 1994 30 нояб.
Cadot M. Immigration francaise en Russie aux annees 40 du XIX s. // Cahiers du monde russe et sovietique.1963. №4).

В нас прорастают счастьем имена,
Потомков веры родового вклада,
Сменивших все истоки зла,
На радости любви и лада.

Служить своей любимой стороне,
На русской воле просиявшей,
Культурой отношения к земле,
Им жизнь и веру , щедро даровавшей.

Установив в колоннах мир святой,
Спасением души в истоках,
Взяв на себя любви постой,
Погрязших в родовых пороках.

Отмаливая их долги на образах,
К Христу и вере ,обращаясь неустанно,
Приняв их с благостью в слезах,
И веря , что творится Божья Манна.

За дух спасения своих родов в войне,
За преступление заветов и понятий,
За муки павших в огненной волне,
Укрывшей всех величием обьятий.

Соединивших и сейчас Единый Род,
В Единство Мира на жестокой сече,
Не ведая Божественных Свобод,
Ниспосланных в людей на вечном вече.

Чтобы спасти в забвенье имена,
Прозревшие в душевном покаянье,
Предотвратив сомненья , что война,
Способна оплатить любви страданья.