Часы свободы

 С прочими счастливчиками, Сашка собрался на свободу. Он надел  новый костюм, не забыл взять гитару, подаренную ему руководством зоны. Колонна бывших заключённых  направила шаги к машине за территорией зоны. Туда  же шли и  пятеро  из  взрослой  зоны,  что  была рядом. В их группе приметил Сашка тёзку, с которым он познакомился,  будучи  на концертах. Ещё не до конца осознав, что он свободен, он почувствовал беспокойство:  подросток, что шёл рядом с ним, ему поведал о разговоре между двумя малолетками.  Смысл разговора в том, что  Сашка не без денег, а ещё костюм на нём хороший – не то, что их  роба, поэтому стоит его поставить на  «гоп - стоп». Начинать жизнь на свободе с  подобных проблем Сашке никак не хотелось.  Поэтому, когда все сели в машину, он совсем не случайно оказался рядом с тёзкой. Тот ему обрадовался,  по  плечу  хлопнул и, увидев тень заботы на его лице, спросил:
 - Жаль зону? Чего ты такой?
 Наклонившись, Сашка прошептал тёзке о «гоп-стопе», и глазами  показал  на  сидевших в углу автомобиля пацанов.
 - Вон те, что ль? – презрительно улыбнулся и громко спросил  его взрослый друг, глянув в упор на подростков, которые сразу съёжились и прижались  друг  к  другу. – Ты же в Омск едешь, - обнял он  Сашку. – А я  дальше, так что довезу тебя целым.
 Прибыли  на  вокзал. Заместитель начальника зоны вручил  освобождённым купленные  билеты,  поздравил с началом новой жизни, представил группу дежурному милиционеру и, попросив освобождённых вести себя прилично, сел в машину и уехал.  Разделившись  на  группы,  подростки и взрослые разбрелись,  кто куда. «Гоп – стопники»  на глаза Сашке больше не  попадались.  Но он всё же не отходил  от  тёзки, думая  только о том, чтобы скорее доехать до Омска и начать  новую  жизнь: работать, обзавестись семьёй, взять к себе бабушку. Тёзка  купил бутылку водки. Как же на свободе легко пьётся! Присев на лавочку перрона, они стали распевать песни под звуки Сашкиной гитары. Пассажиры от них шарахались и прятались в вокзал.
 - Прошвырнёмся? – предложил тёзка.
 Гитару и чемоданчики оставили под охрану мальчишки, который Сашке рассказал  про «гоп-стопников», и вошли в вокзал. Зал ожидания  забит был битком. У буфета людей  было тоже полно.
 - Не отставай, - приказал тёзка, вливаясь в массу, обступившую буфет.
 Сашка успел увидеть, что на тёзку внимательно поглядывает с противоположной стороны зала низкий, толстый милиционер. Солидный и тоже подвыпивший мужчина, кряхтя, тянул к прилавку сотенную бумагу. Тёзка тоже протянул свою купюру, но вторая рука его, Сашка это заметил,  вытащила  из  внутреннего кармана пьяного пухлый портмоне. «Исчезаем!»  - прохрипел тёзка Сашке, резко подавшись назад. Удаляясь за ним вслед, Сашка покосился на милиционера. Нет, ничего не заметил.  Уже на  лавочке, тёзка открыл портмоне – денег куча! А Сашка дрожал, думая об одном: «Только что  могли снова посадить его за решётку, как сообщника. И оборвалась  бы надежда  на  другую  жизнь».
Пили всю  ночь.  А утром  ввалились  в вагон  и  вырубились  почти  на сутки, лёжа на полках под  стук колёс. Когда проснулись, тёзка сходил в ресторан и принёс столько всякой снеди и бутылок, что всему  не хватило места на вагонном столике. И весь  путь  столик  не  пустовал.  Пили и пели; и проводникам с их стола  перепало, поэтому они и закрыли уши на брюзжанье порядочных пассажиров.  Особенно  возмущалась   старушка,  грозила дойти до начальника поезда, но тёзка умудрился напоить и её. Когда подъехали близко к Омску, он открыл портмоне  и,  вынув оттуда  кучу купюр, отдал их Сашке:
 - Не забывай. Ты пацан хороший, но, боюсь, что будет у  нас с тобой ещё ненужная  встреча.  Выпьем всё же, друг, на прощанье именно за то, чтобы её не было