Досада

Нет, я сам виноват – что бы не преклонять мне колена
перед этой толпою оскалов и острых когтей?
Золотая сова, антилопа, а после гиена,
хохоча, клекоча, на спине станцевали моей.
А сначала все были настроены так позитивно.
С неба солнце светило, ни облачка – просто июль.
Я читал им стихи, убеждая себя: « не противно»,
убеждая себя, что успею пригнуться от пуль.
Мне казались людьми – просто в масках – скоты и скотины.
Я терпел их хлопки по плечу – всё больней и больней.
А паук-шелкопряд для меня уже плёл паутину,
чтоб, отрукоплескав, удавили поэта на ней.
Я не чувствовал запаха серы из близкого ада.
Я считал его ладаном и улыбался светло.
Мне казалось, что всё будет правильно, будет, как надо.
Я не думал – дурак – что в себе культивирую зло.
И прорвалось, как кожу нарыв прорывает, и болью
содрогнулось трусливое сердце, в диастолу встав.
Предъявили мне счёт, а не стану платить добровольно –
разорвут и сожрут, исполняя свой зверский устав.
Вот теперь и мечусь – негашёная известь в стакане.
Но бессмысленны эти метанья, я сам виноват.
Надо было собрать бисер, выделенный для метанья,
и припрятать в карман от свиных, от бессовестных стад.