письмо тридцать первое

откровенно: я часто срываюсь на хрип и крики.
по привычке повсюду таскаю бронь.
если хочешь узнать, то с тобою в сравнении люди совсем безлики,
и я снова сжимаю
не нужную мне
ладонь.

я романтик, теряющий смысл веры,
сидящий в клетке,
погруженный томиться и грузно дышать во тьму.
плевать на чувство меры:
если от памяти есть таблетки,
то, клянусь, обещаю, я сразу же их приму.

я с тобой провела бы все девять жизней
и даже больше.
жаль, что в текущей мы точно уже простились.
честно, я стала капризней,
на боли тоньше.
ты говорил, наши души никак не изменятся,
но почему же мы всё-таки так изменились?


Рецензии