Три строфы

* * *
По краям — невесты-берёзки.
Целовал её тонкие губы.
Облаков лоскуты и полоски,
И села дымящие трубы.

Полугрусть, как всегда, застенчива.
Никакого препятствия умыслу!
До смешного слова опрометчивы.
Ничего. Не сробею. Вынесу.

Запах прелой сентябрьской влаги.
Поле жаждет озимой вспашки.
След измятой травы у коряги.
И разорванная рубашка...







* * *
Эпоха отрицаний. Эпоха эпидемий.
Гул выкриков имперских.
Невидимые сонмы химер и привидений
Всё так же в тайнах детских.

Страх непомерной платой карает за беспечность.
Протест страдает молча.
Удобно и просторно волкам в руне овечьем
И овцам в шкуре волчьей.

И под откос мой поезд летит без опозданий.
Я жду его крушенья.
И требует жестоко чего-то созиданье
Чего-то разрушенья.






* * *
Всё мимо, всё ни к чему.
Ни жалости, ни интереса.
Я осень, любя, обойму
Ветвями умолкшего леса.

Я буду листочком желтеть
Под небом угрюмо-дождливым.
Я перестану хотеть
Стать кем-то любимым.

Я ветром гулящим сорву
С лип и осин одёжку.
И ничего не возьму,
Усыпав листвой дорожку.



* * *
Зелень, зелень, желтизна
И багряная лиловость.
В повседневном — новизна.
В нежном облике — суровость.

И растерзанная дичь
Листьев палых под ногами.
Время травит нудный спич.
Осень топчет сапогами.

Сердце рваным башмаком
Снова шлёпает по грязи
И клянёт весь мир тайком
В пестроте разнообразий.





* * *
Утро. Заморозки. Иней.
Осень отыграла.
Освещая мрак уныний
Сзади солнце встало.

Голые лесные дали.
Ели в гроздьях шишек.
Ветры Севера украли
Дум и грёз излишек.

Туча красит сизо-серым
Голубое небо.
Эту тучу давит смело
Колесница Феба.



* * *
Снег, укрывший грязь,
Тает слой за слоем.
Жадность любит власть —
Хорошо обоим.

Суета и тлен
Лаврами увиты.
Трудно встать с колен
Под пятой кредитов.

Омертвевший край.
Слабых душ погосты.
Хохот. Вопль. Лай.
Ветра холод острый.