Анатолий Клещенко

АНАТОЛИЙ КЛЕЩЕНКО
(1921— 1974)

Мы язык научились держать за зубами,
а стихи - не стараться продвинуть в печать.
В Темняках,
в Магадане,
в Тайшете,
на БАМе -
проходили мы Школу Уменья Молчать.
Мы навечно останемся пылью и шлаком
для завязших у нас в неоплатном долгу,
но сказать, что согласья является знаком
даже наше молчание- я не могу!

НАЧАЛЬНИК КОНВОЯ

Начальник конвоя играет курком.
Апрельским гонимые ветром.
Плывут облака над рекой Топорком.
Над Сорок Шестым километром.
Начальник конвоя обходит посты.
Ну, дует же нынче ветрище —
Сгоняет cнега и сметает кусты,
И кажется, будто кресты
Pacтут на глазах на кладбище.
Растут из снегов в косогоре пустом
Над теми, кто за зиму помер.
Кресты?.. Позаботился кто бы о том!
На кольях дощечки прибиты крестом.
Фамилий не пишется — номер.
Они умирали, не бросив кирки,
В карьере, на тpacce, в траншее.
Пеллагры шершавые воротники
Расчесывая на шее.
Убиты в побегах, скосила цинга —
Навеки... дождались свободы.
Начальник глядит на носок сапога:
Не кровь это — вешние воды...
Начальник идет от поста до поста.
Идет, проклиная погоду.
Не спят часовые. Их совесть чиста:
«Служу трудовому народу!»

ЗА ЧТО?

За то, что мы не ведали: за что же?
Нас трибуналы осуждали строже,
Чем всех убийц, бандитов и воров,
И сапогами вохровцы пинали
Когда этапом по Уралу гнали
Туда, где стол нас ждал и кров.
За то, что мы с восхода до заката
Четыре куба резали на брата,
И летом гнус без совести нас жег.
Зимой в одних рубахах было жарко.
Нам кроме пятисотки и приварка
В награду полагался пирожок.
За то что хлеб свой добывали в поте,
За месяц доплывали на работе
Так, что не поднимались после с нар.
Кандея нам давали трое суток
Потом, чтобы не врезали без шуток,
Тащили на руках в стационар.
За то, что мы там хлеб свой даром жрали,
По полпайка у нас лекпомы крали,
Раздатчики – по четверти пайка.
А в КВЧ читали нам морали,
А мы легко и тихо умирали
Один другому говоря «Пока!»
За то , что нам недоставало силы
Рыть для себя глубокие могилы -
Когда весною таяли снега,
В зеленых лужах наши трупы гнили:
Нас без гробов ненужных хоронили,
Раздев в стационаре донага.

ТРЕНИРОВКА

Он не был ни мошенником, ни вором.
Убит – в побеге.
Пальцы сведены
На первой робкой зелени весны.
Стрелок смеётся, щёлкая затвором:
- Работы меньше сёстрам и врачам!
Кто как, а я всегда укараулю –
За сто шагов и чуть не пуля в пулю!
Назавтра можно в лес, по косачам…

***

Костер погас.
В сухие дни летучий,
Сегодня пепел, черный и сырой,
Лежит в кострище неподвижной кучей.
Курлычут журавли над Ангарой.
На желтых травах стынут капли влаги,
Не согревает крепкий чай души,
Сухие листья, как листы бумаги,
Все шелестят...
Хоть изредка пиши!
О том, что в Летнем, на большой аллее,
Желтеют липы...
Жизнь шумна, пестра...
О чем-нибудь, но так, чтобы теплее
Мне было у остывшего костра!