Про Восход

И тут подвываешь: мама, я так его люблю
Вижу его одного, даже если сплю,
Я его пальцами считывала со страниц  школьного дневника,
Желтых страниц советского дневника,
Видела, как пишет Его рука..
С кучей двоек по поведению,
Хулиган, ураган, моё первое солнечное затмение,
Со страницы машет ладонью, кричит:
- До встречи!
 И вот как поверить, что этого мальчика нет,
А есть только этот вечер.
И я. С татуировкой мёртвого соловья,
Слышу смешки-иголочки,
Вижу очки на полочке.
Позволяю непозволительно дох#@я.
Вырос, он вырос весёлый и очень злой,
Крепко залипший в мои смоляные бока,
Любовь его велика. Он навечно мой.
Мама, мой на века.
Мама, моя досада - в том, что он мечта моя с детского сада, с начальной школы, я знаю его насквозь,
И вот стоит он передо мной, как голый,
Ладошки-коленки, сбитые от футбола.
Зимой хоккей. А я не люблю хоккея,
Но я не помню себя и бегу скорее, хватаю мокрую шапку на батерее,
И руки грею, милые руки грею, "и ты мне грей".
 Мама, страшно даже теперь сознаться, это его я просила себе в тринадцать, проливая первую кровь на жертвенный стол, мне была нужна лишь защита, не любовь, но одна защита, а он не шёл.
Почему же теперь он рядом? Вроде надо, вроде не надо,
Есть пощёчины и награды,
И добрый врач.
Только мальчик, весёлый мальчик, сердце держит в руках, как мячик.
Пацаны с Восхода не плачут.
И ты не плачь.