Из поэмы Баронесса и пилот9

На двести лет назад вернёмся.
Наташа девочка пока.
В увиденном мы содрогнёмся –
отца блестит с ножом рука.
Бежит за нею, вот догонит.
Наташа знает, что не дрогнет
рука в безумии отца.
Погоня длится без конца.
На драму пялится семейство.
Не могут дать отцу отпор,
то несмываемый позор.
Вина отцова сумашество.
Наташа бегством всё ж спаслась.
Закончилась отцова власть.

Как пережить смогла Наталья
такую встряску над собой.
Отец по-пушкински – каналья,
что значит умственный был сбой.
За что её возненавидел?!
Наталью подлостью обидел,
чем провинилась перед ним?
Да будет Богом он судим.
Отцовская цвела жестокость.
Читатель, вижу, вы грустны.
Глаза отцовские пусты.
Наташи юная покорность.
Пришлось уехать им в Москву,
чтоб не испытывать судьбу.

В приют для сумасшедших надо,
считали, поместить его,
не получилось чтоб скандала,
поступок бешенства никто
чтоб не узнал, всё тайной скрыли.
И от затеи поостыли.
Разумный он давал ответ
на все вопросы, яркий свет
он проливал, и заподозрить
и даже врач не смел отца,
вопросам ж не было числа.
Казался кротким перед взором.
Бессилен был семейный врач,
желал успехов и удач.

От Полотняного завода
под парусами плавал флот,
но хуже было год от года.
А Дмитрий возродил завод.
До октября дошла бумага.
Спасла завод мужчин отвага.
Но был разграблен он в момент.
Теперь того завода нет.
Не сохранили все потомки.
А гончаровский род живёт,
цветник по-прежнему цветёт
и новые идут потоки.
Старик выхаживал не зря,
и по-над ним плывёт заря.